Кристиан Фэй

— Они выстрелили одновременно, сэр. Жильцы слышали только один залп, где-то в районе полуночи,— вновь отозвался сотрудник отдела магических преступлений, на сей раз уже не отрываясь от записей убитого доктора. — Последним его клиентом был некто Мразич Шорох.

— Из Брюхвальда? Очередной заклинатель мертвых?

— Никак нет, сэр. Местный, родился в Петрополисе.

— Странно. А имя пакостное, будто только вчера оттуда приехал.

Докопайц вновь обвел взглядом украшенные оружием стены. Куда проще было пальнуть из одного ружья, прямо в голову, чтобы наверняка. А заряжать все ружья и пистолеты, чтобы после выстрелить единым залпом... Нет, без магии тут не обошлось.

Инспектор закрутил ус так, что тот стал похож на черную струну. Затем быстро глянул между толстых ножек шкафа, пробежался взглядом по полкам и, несмотря на возмущенные крики следователей, разметал в стороны клочья штор.

— Где розовая записка? — сдался он. На этот раз на его упитанную персону уставились по меньшей мере трое.

— Никакой записки не было, сэр.

Инспектор на всякий случай выглянул в окно, но тротуар и мостовая внизу лишь искрились осколками стекла. Никаких розовых пятен не было видно и в помине, чему Докопайц никак не мог поверить. С самой первой минуты пребывания в кабинете он словно ждал появления очередного сообщения на жизнерадостном клочке бумаги. Убийство доктора Блюма было связано с остальными... Или же инспектору просто казалось, что связь очевидна. Чертово колдовство, совсем сбило его с толку.

Отыскать владельца здания было проще простого: инспектору оказалось достаточно выйти из квартиры и отыскать самого возмущенного жителя. Им оказался мужчина, облаченный в красный шелковый халат, который – мужчина, а не халат – что-то напряженно втолковывал бледному от подобного напора полицейскому. Помимо позолоченного дворца в центре Петрополиса, господин в красном халате обладал бакенбардами, внушительным животом и, инспектор был уверен, большим счетом в банке.

— Хочу сказать вам, что это — форменное безобразие!— заявил он, угрожающе раздувая ноздри.— Сначала убийство, теперь нашествие полицейских! Репутация моего дома...

— Давно господин Блюм снимал у вас квартиру? — бесцеремонно прервал его Докопайц, с интересом разглядывая толстеньких купидонов на лестничном ограждении. Их довольные лица были отполированы до блеска, а медные щеки сияли в свете ламп.

Владелец захлопнул рот.

— Семья господина Блюма живет здесь более десяти лет. Он — уважаемый врач, магистр психологических наук...

— Был,— рассеянно поправил его инспектор. — Продолжайте, продолжайте.

— Приличный человек, ничего странного я за ним не замечал,— промямлил господин в красном халате.— Любил охоту.

Он явно был обеспокоен чистотой полов. Его взгляд то и дело возвращался к ногам сновавших констеблей и санитаров.

— Ваши люди мне все ковры истоптали! — обвиняющим тоном заявил он.

— В следующий раз обязательно захватим тапочки,— многозначительно пообещал инспектор Докопайц и двинулся восвояси. Несмотря ни на что в нем продолжала тлеть надежда найти злоклятый клочок розовой бумаги. Записка дала бы преступлению хоть какое-то объяснение.

***

Следующий день значился в графике секретаря Шороха как выходной. Однако это совсем не подразумевало, что его оставят в покое и дадут спокойно выспаться. Пусть даже и на холодном полу кухни.

Сперва его навестила полиция. Бесцеремонно вломившись в квартиру, они огорошили его ужасной новостью о смерти доктора Блюма. Бедный доктор! Шорох пришел в ужас, сгорая от стыда при воспоминании о своих дурных мыслях в его адрес. Видимо, стыд отразился и на лице, так как полицейские живо принялись обвинять секретаря в убийстве и прочих злодействах. От их подробных описаний господину Шороху стало совсем дурно, после чего констебли с четверть часа отпаивали его крепким чаем и смущенно удалились.

Секретарь знал, о чем они думали, когда закрывали за собой дверь. Вряд ли человек, находящийся в таком истощении, способен на убийство.

Затем, не успел он стереть следы полицейских ботинок с пола, в дверь снова постучали. Господин Шорох думал не открывать, но когда незваный гость принялся отбивать кулаком чечетку и горланить в ее ритм песни, секретарь поспешил отпереть.

— Что?! — рявкнул он в лицо господину Листену. В воздухе витал дух спирта, и секретарь негодующе уставился на красные щеки парня. Сколько же надо было выпить ночью, чтобы с утра так разило?

— Зачем вы убили своего врача? — изрек охотник, буравя Шороха подозрительным и абсолютно стеклянным взглядом.

— Да как вы смеете?!.. — Внутри секретаря поднялась буря негодования, впрочем, быстро сникшая на почве плохого самочувствия. Стены качнулись, на мгновение поменявшись с полом местами, и господин Шорох обессиленно посторонился, пропуская коллегу внутрь.