Страница 99 из 106
Главнокомандующий фронтом генерал-адъютант Брусилов решился применить необычайную тактику: наступать не на одном участке, как все это делали прежде, а сразу на двадцати–тридцати участках фронта, чтобы враг не мог знать, куда направлен наш главный удар, чтобы туда заранее подтянуть все свои резервы. Таким образом, враг не мог иметь численного преимущества к моменту атаки.
Подготовить предстояло многое. Нужно было скрытно от неприятеля, работая исключительно по ночам, прорыть глубокие траншеи и сблизиться с ним на минимальное расстояние в сто пятьдесят – двести шагов. Сапёров не хватало, поэтому к земляным работам привлекли пехоту и даже кое–где местное женское население – так как мужское было давно уже поголовно призвано в армию. Одновременно с этим нужно было скрытно разминировать поле, отделявшие наши войска от неприятельских, и так же скрытно проделать проходы в проволочных заграждениях. Огромную работу необходимо было проделать и в ближайшем тылу – тайно подвезти к передовой огромное количество боеприпасов, установить и тщательно замаскировать артиллерийские батареи, каждая из которых в зависимости от калибра орудий и характера местности имела своё особое задание. Каждая батарея должна была заранее, до начала наступления успеть «пристреляться», чтобы в решающий момент бить точно в цель, а не жарить по своим, как уже бывало не раз.
Разведка также работала без устали – после каждой ночной смены она приводила в штаб пленных «языков», которых тщательно допрашивали на предмет возможностей противника на данном участке фронта. Кроме того, проводилась регулярная воздушная разведка с аэропланов и аэростатов. С воздуха были сфотографированы все неприятельские укреплённые позиции, причём как её боевой линии, так и лежавшие в тылу.
Очень скоро выяснилось, что перед войсками Брусилова находились австро-германцы численностью в четыреста пятьдесят тысяч винтовок и тридцать тысяч сабель. Это было меньшее количество войск, чем ещё полгода назад, так как неприятель был уверен в слабости русских и невозможности нашего наступления. Значительное количество австрийских войск было незадолго до этого переброшено в Италию – об этом в один голос сообщали все пленные и перебежчики. И, тем не менее, противник был силён. Его преимущество над нашими войсками состояло в том, что его артиллерия, в особенности тяжёлая, была более многочисленной, и пулемётов у него было несравнимо больше, чем в русских войсках. Неприятельские позиции были очень сильно укреплены. По всему фронту они состояли из трёх укреплённых полос, удалённых одна от другой на расстояние от трёх до пяти вёрст. В свою очередь каждая полоса состояла из трёх линий окопов. Расстояние от одной линии до другой составляло от ста пятидесяти до трёхсот шагов, в зависимости от характера местности. Все окопы были полного профиля, выше человеческого роста, и на всём их протяжении в изобилии имелись блиндажи для штабов, убежища, «лисьи норы», гнёзда для пулемётов, бойницы, козырьки и целая система разветвлённых ходов сообщения для связи с тылом.
Убежища были устроены чрезвычайно основательно, глубоко врыты в землю и укрывали людей не только от лёгких, но и от тяжёлых артиллерийских снарядов. Они имели сверху два ряда брёвен, присыпанных слоем земли толщиной около 2 ½ аршин[84], в некоторых местах вместо брёвен были железобетонные сооружения. Убежища нередко устраивались с комфортом: стены и потолки были обиты досками, полы были или дощатые, или глинобитные, а площадь таких комнат составляла примерно шесть на двенадцать шагов. В окна, где это было возможно, вставлялись застеклённые рамы. В таких помещениях ставилась железная печь типа «буржуйки» и были устроены нары. Для командного состава устраивались помещения из трёх–четырёх комнат с кухней, крашеными полами и с обоями на стенах.
Каждая укреплённая полоса позиций противника была основательно оплетена колючей проволокой: перед фронтом тянулась проволочная сеть, состоявшая из 19–21 ряда кольев. Местами таких полос было несколько, на расстоянии до пятидесяти шагов одна от другой. Некоторые ряды были оплетены столь толстой стальной проволокой, что её не брали ножницы, на некоторых участках через проволоку пропускался электрический ток высокого напряжения; в некоторых местах подвешены были бомбы, а впереди первой полосы заложены мины, так называемые «самовзрывающиеся фугасы».
Туманным утром 18 мая 1916 года на позиции полка неожиданно прибыли с инспекцией генерал Величко, известный на всю Россию военный инженер, генерал Лечицкий, командующий 9–ой армией, и генерал Брусилов, главнокомандующий Юго–Западным фронтом.
Степан видел проходившую мимо группу генералов, но не мог знать, кто это прибыл и с какой целью. Однако генерал-адъютант Брусилов после осмотра позиций сам спустился в офицерский блиндаж. Прапорщик Яковлев и капитан Меркулов, сосредоточенно отмерявшие что-то на карте, при виде высокого начальства вскочили и вытянулись в струнку.
– Господа офицеры, вольно, – сказал Брусилов каким-то будничным, хрипловатым тенорком, сел сам у железной печки и жестом пригласил сесть офицеров. – Я уже имел честь говорить с начальником вашей дивизии, с начальником вашего полка, а теперь считаю своим долгом поговорить с вами, офицерами, которые стоят ближе всех к солдату. Знаете ли вы, что вам предстоит?
– Так точно, ваше высокопревосходительство! – отчеканил Меркулов.