Страница 5 из 106
– Как это не первой? Вот глупости. Послушай меня: ты – красавица, умница, из хорошей семьи. Так за чем же дело стало? Или женихи у вас на Кавказе перевелись? Или невесты стали привередливы?
– Я не собираюсь замуж, тётушка. Я решила целиком отдать себя просвещению – учу грамоте ребятишек в селе Петровском, в земской школе. Это хорошее дело, так ведь?
– Конечно, учить ребятишек – это благородное и полезное дело, – подтвердил дядя.
– Но вот только у нас стряслась беда: недавно наша школа сгорела. Теперь нам нужна новая. Я так много размышляла об этом, что вижу её как наяву: в ней большая классная комната, библиотека, комнаты для ночлега школьников, живущих далеко, столярная мастерская. И квартира учительницы, конечно…
– Сколько будет стоить эта затея? – уточнил практичный дядя.
– Подрядчики говорят, семнадцать тысяч рублей. А у меня пока есть только три с половиной. Я обошла всех своих знакомых в Ставрополе, больше не удалось собрать.
– Тогда ищи попечителя, – авторитетно заявил Николай Николаевич.
– Это я и делаю. Но пока никого не нашла.
– А что говорит Леночка? – спросила Софья Михайловна.
– Мама не одобряет моих планов и вообще … она не знает, что я здесь.
– Как не знает? – не поняла Софья Михайловна.
– Она думает, что я в Петербурге. Она послала меня учиться в Женский медицинский институт, а я приехала тайком сюда, к вам. Хочу добрать нужную сумму. Говорят, с миру по нитке, голому рубаха…
– Но зачем обманывать мать? – поразился дядя.
– Не хочу в Петербург, хочу быть земской учительницей. Мамочка против, а я не смогла её переубедить.
– Выходит, ложь во спасение? – спросила Софья Михайловна мужа.
– Ну, пусть будет так. Можешь на меня положиться, ничего не скажу твоей матери. Мне нравится, что ты задумала. Учи детишек истории, рассказывай больше про наших государей, про героев Отечественной войны, – наставлял Николай Николаевич. – Главное научить детей чтить своё Отечество, святую православную церковь и государя императора. А то много сейчас нехристей развелось, которые в Бога не веруют и при детях царя ругают…
– Ну, вот опять ты завёл свою шарманку, ретроград старый, – шумно заругалась Софья Михайловна, наперёд зная реакцию мужа и провоцируя его. – Сейчас он начнёт рассказывать, что Россию надо подморозить, чтобы не гнила…
– Цыц ты, старая перечница! – прикрикнул на неё Николай Николаевич в четверть силы своего голоса. – Я человек старой закалки, и говорю только то, что говорил мне мой отец, а ему его отец. Вот Римма меня поймёт. Так ведь говорю?
– Конечно, дядя Ника. – У нас в семье все почитают государя императора, и в церковь мы ходим регулярно. Меня мама учила читать по псалтырю. И молитвам она меня учила с двух лет.
Софья Михайловна вспомнила, как в детстве пятилетняя Римма играла на улице в казаков-разбойников с её дочерью Варей и с местными мальчишками. При этом Римма носилась по грязным канавкам босиком, чумазая, горластая и сама похожая на мальчишку. Когда-то дядя спросил её, кем она хочет стать, когда вырастет, она, не задумываясь, выпалила: «Солдатом!»
В дом Данишевских пришёл вечер, а вместе с ним и первые гости. Сначала Катя, младшая сестра Софьи Михайловны, с тремя маленькими сыновьями девяти, шести и трёх лет. Катя первым делом спросила, пришла ли уже Варвара. А мальчишки схватили Римму за руки и закричали, перебивая друг друга: «Тётя Римма, посмотрите, какая у меня большая сабля! Почему «корова» говорится через «а», а пишется через «о»? А вы поиграете с нами в городки?»
Софья Михайловна не удержалась:
– Ребята, почему вы к Риммочке обращаетесь на «вы»? Вы её забыли? Она тоже ребёнок!
И дети с громкими, радостными воплями: «Ребёнок, ребёнок!!» схватили Римму за руки, потащили за собой и закружили в хороводе.
Затем пришли Виктор Христофорович, уже немолодой врач-психиатр, и его супруга. Она ещё с порога спросила хозяйку, дома ли Варя. А Виктор Христофорович вступил в гостиную с такими словами:
– Какой сегодня фиолетовый день, господа! Мне с утра всё кажется фиолетовым…
Как шёпотом рассказала потом Софья Михайловна, он сам страдал от психического заболевания, которое дважды в год повергало его в сильнейшую депрессию и заставляло то бросаться с моста в реку, то принимать разом целую пачку снотворного. В такие периоды он переезжал в свою психиатрическую лечебницу уже в качестве пациента. Но в остальное время он был милым и вполне нормальным человеком. Он даже написал трактат о псевдогаллюцинациях, который пользовался успехом в учёных кругах.
Супруга Виктора Христофоровича, скромная и стеснительная сестра милосердия Ольга из его же лечебницы, сразу подошла к Кате и Софье Михайловне, с которыми тесно дружила, и женщины начали, смеясь и перебивая друг друга, делиться историями из жизни своих детей и родственников.