Страница 33 из 106
После этого что-то изменилось в Римме. Она поняла, что нужнее там, откуда дядя Ваня привёз свою смертельную рану.
– Ваше высокоблагородие, – она вежливо постучалась в кабинет к подполковнику Алтынову, начальнику госпиталя. – Я могу поговорить с вами?
Подполковник Алтынов был приземистый, крепкий офицер с хитроватым лицом и шеей цвета красного кирпича. Он мало разбирался в медицине, но зато превосходно соображал в бухгалтерии.
– Слушаю вас, сестрица, – сказал он с той улыбкой, которой взрослые обычно улыбаются малым детям. – Вы хотите перенести ваше дежурство?
– Нет, ваше высокоблагородие. Я … я хотела бы работать ближе к фронту. Я чувствовала бы себя на фронте более нужной. А здесь и без меня могут обойтись. Могу ли я просить вас об этом?
– О чём же, милая моя? – Алтынов улыбнулся ещё шире. – Отправить вас на фронт я не могу. У нас каждый исполняет то, что ему велит начальство. Если бы мне дали волю, я бы сейчас же отбыл на Волгу раков ловить. Но я не могу, это не в моей власти. И с вами, сестрица, то же – вы служите не там, где хочется, а там, где вам начальство указало. Начальству виднее!
– Но я всё же полагаю, что …
– Оставьте этот героизм, сударыня, сделайте милость. Вся ваша война пройдёт здесь, в Замостье. И это очень хорошо для вас, здесь вы в полной безопасности. Выбросьте, пожалуйста, из вашей прекрасной головки всю романтическую чепуху. Времена амазонок давно прошли, девицам нечего делать на фронте, поверьте мне.
– Вы правы, ваше высокоблагородие. Конечно, моё место в Замостье, – сказала Римма.
«Ну уж нет», – подумала она про себя.
Римма давно знала, что на складе госпиталя имеется военная форма. Она оставалась от раненых и умерших солдат. Также она знала, что в кабинете Алтынова, в деревянном шкафчике, который даже на ночь не запирается, лежат солдатские документы. Оставалось только подобрать подходящий комплект. Два дня и две ночи она морально готовилась и даже попросила старшую сестру милосердия коротко постричь её, «от вшей», как она объяснила.
Лишившись своих кос, Римма окончательно решилась. Улучив момент, когда начальник госпиталя ушёл по делам, она вытащила из шкафчика документы на имя рядового Ивана Михайловича Иванова, недавно умершего от ран, а на складе облачилась в солдатские сапоги, брюки, гимнастёрку и фуражку, приблизительно подходящие по размеру. На левый рукав она нацепила повязку с красным крестом и двинулась в путь. Сапоги без портянок немилосердно натирали ноги, но Римме повезло: ей почти сразу удалось присоединиться к обозу 8-й армии генерала Брусилова, и большую часть пути она проделала на подводе. Никто из обозников ничего не заподозрил.
Двадцать первого августа 1914 года рядовой Иван Иванов прибыл в распоряжение санитарной части 8-й армии во Львов. Накануне драгуны из дивизии генерала Каледина[25] первыми въехали в этот вражеский город. Оказалось, что противник оставил Львов без боя за день до этого, теснимый по всему фронту объединёнными усилиями 8-й армии генерала Брусилова и 3-й армии генерала Рузского. Теперь же узкие городские улочки были запружены казаками, связистами, штабными работниками. Кони ржали, автомобили гудели клаксонами, офицеры ругались и шумели, требуя пропустить их вперёд.
Автомобиль какого–то генерала встал посреди улицы, перегородив всем дорогу. У него была проколота шина. Самого генерала в автомобиле не было, зато там был его толстый краснощёкий денщик. Пока шофёр возился с колесом, генеральский денщик стоял рядом и спокойно курил, поплёвывая под ноги. Казак-вестовой напирал на него грудью лошади и кричал: «Сойди в сторону, фанфарон, дай дорогу!» Но денщик с небрежно–презрительным видом, которому научился у своего начальника, спокойно отвечал ему: «Но-но, посоветую тебе убрать от меня свою клячу, а то я за себя не ручаюсь! Много вас развелось сынов Дона, мать вашу…»
Вестовой прошёлся по родственникам денщика по материнской линии, но испугался применить нагайку и стал объезжать его по узкому тротуару. При этом он наткнулся на санитаров, несших на носилках раненого. Вестовой из упрямства не захотел пропускать носилки, хотя понимал, что не прав. Санитары в ответ тоже не постеснялись в выражениях, потому что целый день распределяли раненых по жилым домам, были голодные и злые, а полевые кухни ещё не подоспели. Бедному вестовому пришлось плюнуть и вернуться назад, чтобы объехать затор по соседней улице.
Беспорядок усугублялся тем, что в Австрии в отличие от России было принято левостороннее движение, и русские возницы и шофёры не знали, по какой стороне дороги им следует ехать. Все штабные начальники стремились скорее обустроиться на новом месте, заняв лучшие помещения. Они возбуждённо кричали и размахивали руками, веля денщикам и ординарцам разгружать подводы и заносить вещи. За штабными подтягивались строевые части, пехота и обозы. На телегах везли тяжелораненых, их нужно было как можно скорее разместить в частных домах и в городских больницах перед отправкой в тыл.