Страница 12 из 106
– Можно мне поговорить с ними? – спросила Римма.
– Отчего же нельзя? Валяйте, – согласился Меркулов.
– Голубчик, зачем ты тут лежишь, в этом смраде? Зачем тебе не выйти подышать свежим воздухом после смены? – спросила Римма ближайшего к ней рабочего. У него были больные глаза, казавшиеся очень большими из-за чёрных подглазин. Определить возраст его было трудно, ему можно было дать и двадцать, и сорок лет.
– Ходить тяжело мне, барышня, – тихо отвечал рабочий. – Нутро всё болит. Я лучше тут полежу.
– Может, тебе надо в больницу, к доктору? – пожалела его Катя.
– Дохтур скажет, что надо лечиться. А хозяину больные не нужны. Я лучше так.
– Он пропивает всё жалование, – махнул рукой Меркулов. – Откуда у него деньги на доктора возьмутся?
– А семья у тебя есть? – спросила Катя.
– В деревне осталась жинка с ребятишками.
– А читать ты, голубчик, умеешь? – продолжала Римма.
– Грамоте мы не учёны. – отвечал рабочий. – Была тут одна бабёнка, ходила к нам по вечерам книжки читать. Сказку «Про четырёх работников» читала. И газеты разные приносила. И ещё объясняла нам, что капиталисты нас мучают, чтобы капитал себе наживать. Говорила, что нам объединиться против них нужно.
– Эх, хороша была бабёнка, – сквозь зубы процедил сосед рабочего и щёлкнул языком. – Вот с такими ляжками. Жаль, что больше не ходит.
– И не придёт, – вполголоса сказал Меркулов. – арестовали её. Кто–то в полицию донёс.
– Ой, зийшла зоря, та вечоровая, – затянул кто–то тихим тенорком на верхних нарах.
– Замолкни, дьявол горластый. Дай поспать. – грубо крикнул певцу сосед.
Песня оборвалась.
– Пойдёмте, – вздохнул Меркулов. – Пущай они отдыхают.
Женщины вышли на воздух, дышать сразу стало легче.
– Приезжайте за плугом через неделю, – сказал на прощание Меркулов. – Будет в лучшем виде.
– Прощай, дружок! – сказали ему женщины и пошли к бричке. Некоторое время они молчали. Завод навеял на них самые тягостные думы. Однако вскоре дорога и ласковое майское солнце развеяли их.
Всё же Варвара не была бы Варварой, если бы не пришла в родительский дом поговорить с Риммой о делах. Нет, она вовсе не собиралась жертвовать на строительство школы, но в её прекрасной головке зрели мысли куда более интересные.
– Послушай, Риммочка, – начала она, – ты слышала, конечно, про мои коммерческие успехи. Я давно поняла, что вопросы карьеры, материального устройства и преуспевания значат для меня очень много. Пока ты развивала кипучую деятельность в своей школе, я тоже времени даром не теряла. И вот, теперь у меня есть свои виноградники в Галиции, есть свой винокуренный заводик, кроме того, я успешно торгую лесом и сукном.
– Я рада за тебя, – спокойно ответила Римма, не понимая, к чему ведёт этот разговор.
– Я рассказываю это не из пустой похвальбы, – как бы отвечая на её мысль, пояснила Варвара. – У меня к тебе вполне деловое предложение. Давай вместе займёмся торговлей? У меня большой опыт, я тебя научу. Ты увидишь, что это совсем просто.
– Варенька, я не смогу, у меня скоро начнутся занятия в земской школе.
– Голубушка, далась тебе эта школа, – нетерпеливо возразила Варвара. – Это дело для меценатов, для бородатых купцов, кто уже достиг солидного положения. Пусть они тешат своё самолюбие, а нам не до того, нам бы думать о хлебе насущном. Вот ты, к примеру, хочешь иметь свой дом? Не зависеть от маменьки? Наверное, хочешь. Но ведь это же проще простого. Я задумала покупку свиной кожи в нашей губернии и продажу её в Австро-Венгрию одному знакомому. Но мне чуточку не хватает. Я прошу тебя: вложи свои средства в эту операцию. Сколько у тебя есть сейчас?
– Четыре с половиной тысячи. И сегодня утром ещё две тысячи я получила от Кати.
– Прекрасно! Это хорошее начало. Передай их мне, и я обещаю, что твои деньги вернутся к тебе через год, но уже с хорошим процентом. Ты сможешь построить на них целых две школы.
– Не могу, – потупив глаза, ответила Римма. – Я принимала пожертвования именно на школу, а не на торговые операции. Иначе выходит, я обманывала и Катю, и твоего папу?
– Пустяковый обман, святая ложь. Они даже не узнают. Подумай сама: в конце концов деньги всё равно пойдут на строительство.
Римма слушала Варины рассуждения спокойно и внимательно, хотя в душе сразу приняла решение.
– Нет, Варенька, не могу. Прости.
– Ну, смотри. Если передумаешь, приходи ко мне! Я тебе буду рада.