Страница 6 из 158
Борясь с тяжестью, вдруг сковавшей ноги, я прошёл к дверному проёму, ведущему на кухню, окинул взглядом то пространство, которое можно было увидеть из примыкающего к залу коридора. Со смешанным чувством я разглядел у окна силуэт девушки, стоящей ко мне спиной. Она смотрела в окно, отчуждённая и тихая… Между нами был большой кухонный стол, коридор и всё пространство кухни, но я отчего-то видел девушку так, словно стоял в двух шагах позади…
Выругавшись про себя, я приподнял очки ко лбу, позволив предметам вернуть свою истинную весомость, чёткую геометрию линий. Вновь обрело силу и чувство расстояния: стол, секунду назад казавшийся тонким и почти невесомым, вдруг растолстел, разросся до истинных своих размеров.
Стоящая у окна девушка не была похожа на Рику. Точнее, она была совершенно другой… Конечно. У неё же не было рака, пожирающего внутренние органы и постепенно подавляющего саму волю к жизни! В её осанке не было той тщательно скрываемой обречённости!
Почему-то эта мысль родила во мне настоящую злобу… Прежде такого не случалось.
Стараясь, чтобы голос звучал как можно увереннее, я решился заговорить. Прямо из зала…
– Мако, это ты? – эти три слова дались куда легче, чем я предполагал. Ошибки быть не могло.
Легонько вскрикнув, девушка обернулась, и на личике её мгновенно расцвела сияющая добродушием улыбка. А через секунду к этой улыбке прибавился ещё и румянец смущения… Я отдал бы руку, только чтобы видеть такую улыбку чаще! От неё становилось как-то особенно тепло и комфортно… Нет, не в моих силах было подобрать по-настоящему верные слова. Проще всего сказать, что это была улыбка Амамии Макото, сестры Хитоми и второй дочери Дома Амамия.
– Шин, – она любила произносить имена тех, с кем разговаривала... Наверное, ничуть не меньше, чем улыбаться. – Наконец-то ты проснулся. Знаешь, в школе про тебя уже говорят, – она хихикнула, но, мгновенно переключившись на другую мысль, неожиданно помрачнела, шагнула ближе, огибая кухонный стол.
Двигаясь без особой уверенности, Макото приблизилась на несколько шагов, остановившись у самого дверного проёма. Казалось, она готова была вот-вот отпрыгнуть в сторону и спрятаться за пластиной раздвижной двери…
А потом я вспомнил. Вспомнил, что был одет в одни только лёгкие штаны, которые можно было бы принять за часть пижамного набора прошлого века… Естественно, это не было той формой одежды, в которой следовало появляться перед гостями, и – тем более – вести разговоры с Макото, дочерью высокородного Дома…
Пробормотав бессвязные слова извинения, я пулей взлетел на второй этаж, рванулся в свою комнату и захлопнул за собой дверь. Сбросив со шкафа школьную форму, снял увесистую чёрную гитару, отставил её в сторону, к стене…
Переодевание в чистые футболку и джинсы заняло немного больше времени, чем я думал, и виной тому были отвлекающие мысли, бьющиеся в голове под стук беснующегося сердца. Мой щит рациональности был пробит, и в голове мгновенно воцарился хаос… Так бывало всякий раз, когда рядом находилась Макото. Она была девушкой, которую хочется сравнить с плюшевой игрушкой: от даримых ею мягкости, жизнерадостного настроя и вежливого тепла в центре груди разгоралось пламя настоящего восторга, смешанного с восхищением. Её хотелось прижать к себе и никуда не отпускать… Это было похоже на какой-то рефлекс, вырабатывающийся у всякого, кто видел её и слышал хотя бы словечко из её уст.
Но… Стоп! Как же так?.. Что она делает здесь, в моём доме?! Это не иллюзия, не сон – я даже ущипнул себя, чтобы убедиться в реальности окружающей действительности! И… Если уж говорить начистоту… Почему её появление вызвало во мне такую бурю эмоций?
«Почему именно Макото», думаю я… «Почему не Хитоми»… Оцениваю эти мысли как бы со стороны и сам удивляюсь насыщающему их отчаянию. Как будто бы вижу фотографию, в которой поверх изначальных лиц наклеены головы других людей – ну, многие балуются подобным в детстве… Правда, на этот раз всё было уж слишком серьёзно. Я уже оторвал одну фальшивую наклейку, понял, что Макото не должна была находиться здесь… однако… под занявшим все мысли образом Хитоми было что-то ещё. То самое первоначальное изображение… Где и ей не было места.
Все эти размышления заняли разорванную долю мига. Промотав их в голове, пропустив через себя каждый образ, я одёрнул мысленные пальцы от очередной наклейки и, решившись, отбросил несуществующую фотокарточку в тот ящик сознания, где хранились остальные догадки, страхи и ненужные мысли. Всё это и так отняло у меня слишком много времени…
– Это же надо, – я обратился к оконному стеклу, в котором угадывал размытые контуры собственного отражения. – Испугаться того, насколько я боюсь обратиться к истине…
Отражение осталось безучастным и далёким от моих проблем. Как и пригибающееся к земле вечернее солнце… Как весь мир вокруг, не привыкший сводить к диалогу мрачное наблюдение за частицами собственного естества.
В последний раз окинув свою одежду рассеянным взглядом, я быстро вышел из комнаты и спустился в зал первого этажа. Как я и рассчитывал, Макото уже ждала меня за утопленным в полу столиком, свесив ноги в предназначенное для этого углубление. На столе перед ней дышали теплом две чашки со свежезаваренным кофе, вокруг которых были выложены крохотные блюдца с печеньем и конфетами.