Песни Лунных Птиц. Часть первая.

Я поёжился и снова побрёл по искорёженным лапам корней. Борясь со свербящей головной болью и делая шаг за шагом в неизвестном направлении – я шёл и шёл, с каждым вздохом всё четче осознавая бессмысленность своих попыток. Наверное, мне всё-таки не суждено было пройти этот путь до конца, догнать Мегуми и объяснить ей всё… В конце концов, что же вообще я мог объяснить? Попросить прощения за то, что вдруг завязал отношения с другой девушкой? Или успокоить парой ничего не значащих слов? Порекомендовать ей Ёске как подходящую замену мне?.. Нет, нет – мне нечего было сказать. Совсем. В словах уже не было смысла…

Значит, я сдался?.. Вот так вот, в нескольких шагах от цели?..

Ответ не заставил себя ждать: да, я сдался. Оставалось надеяться, что кто-нибудь из собравшихся в этом лесу парней и девчонок всё-таки отыщет Мегуми. Кто-нибудь – но только не я.

Сомнения и беспокойства колыхнулись было языками неспокойного пламени, но быстро утихли, задавленные пугающим безразличием, что пускало сейчас корни в моём естестве. Наверное, я просто переутомился и потерял способность мыслить трезво… Да и вообще – мыслить.

Нужно было вернуться домой и принять горячую ванну, смыть с себя все следы этой ночи.

Только вот…

Я поднял взгляд к чёрному небу и мрачно выдохнул:

– Повезёт, если я вообще выберусь из этой чёртовой чащи…

Где-то далеко, вторя моим словам, завопила птица-пересмешник, порождение этого безумного леса и моей больной фантазии. Её тут же поддержал другой визг, затем следующий – и вскоре вокруг меня зазвенел целый каскад неприятных голосов, нервирующих, точно резкий всхлип мела по доске или медленный росчерк гвоздя по стеклу.

Оставаться здесь и дальше у меня просто не оставалось сил…

 

Не знаю, как я добрался до дома. Как миновал хмурые чащи, каждую секунду расписываясь в собственном бессилии и теряя последние проблески сознания… Не различая ничего вокруг себя, не помня ничего и ничего не желая вспоминать. Просто шёл по наитию, внутреннему устремлению – так перелётная птица летит к единственному месту, где можно спрятаться от всего и всех, забыться, исчезнуть.

Ночь демонов выкачала из меня все силы, лишила воли и – как мне показалось сперва – рассудка. Я был опустошён. Сложно сказать, чем именно – однако воющая внутри пустота пронзала насквозь, просачиваясь через кожу капельками холодного пота, не оставляя даже намёка на надежду…

Больше всего на свете я сейчас мечтал увидеть, как забрезжит вдалеке свет родных окон. И там, в одном из желтеющих мягким светом проёмов, непременно будет мелькать знакомый силуэт хлопочущей по хозяйству Рики. Хотелось вернуться в родной дом, как будто после долгой разлуки, распахнуть дверь и окунуться в тепло радушного приёма. Славные картины вспыхивали в мозгу крохотными лучиками далёкого маяка – но тут же пропадали, задушенные бескомпромиссной действительностью.

Рики не было дома. Её даже в Японии не было. А уютное гнёздышко, будоражащее разум и аппетит фальшивыми запахами домашней еды, сейчас представляло собой лишь набор стен, над которыми довлела неприятно тёмная крыша.

Дом выглядел необжитым пристанищем для заблудших душ – и был таковым на самом деле, если поразмыслить. Однако других убежищ у меня не было и не могло быть.

К сожалению.

 

Где-то поблизости заверещал будильник и я, встрепенувшись, подскочил на месте. Меня как будто бы окатили из ведра ледяной водой – так ясно и пусто стало вдруг в голове. И тут же, превосходя все остальные мысли, сквозь моё тело выстрелил обострённый годами рефлекс – школа, нужно было немедленно вставать и собираться в школу!..

Рывком поднявшись, я окинул мутным взглядом комнату. Привычная обстановка вдруг показалась какой-то нереальной, как будто бы я находился не дома, а у хорошего друга, где часто бывал в гостях и помнил наизусть каждый предмет окружения. Хотя, конечно же, всё здесь принадлежало мне… Это были мои вещи, моя одежда на спинке стула…

И всё же странный дискомфорт не желал отступать. Становился только сильнее с каждой секундой, просачивался внутрь и оплетал каждую косточку, заставляя повиноваться, двигаться по его загадочной воле.

Ведомый тихо зародившимися в душе сомнениями, я медленно дотронулся ладонью до груди, сжал в пальцах знакомую уже древнюю ткань накидки. Посмотрел вниз, обнаружив на себе по колено измазанные в грязи широкие штаны покойного Амамия Рюдзи.

Тихое ругательство само сорвалось с губ. Нет, я не так уж сильно верил в предрассудки – иначе вовсе не облачился бы в одежды покойника – но сам по себе факт осквернения этого наряда грязью, налипшей травой и явно тревожным сном – внушал лёгкое беспокойство. Кроме того, Великий Дом Амамия вряд ли оценит такого рода кощунство… Скорее всего, под наказание попадёт даже Макото, «бесполезная дочь» захлёбывающегося собственным фальшивым величием Дома.

Подавив тяжёлый вздох, я начал стягивать с себя грязное кимоно. Впрочем, под невесомой тканью дела обстояли не лучше – мои руки и грудь были иссечены ветками и хранили на себе следы минувшей ночи. К запястьям прилипли комки земли, а под ногтями творился кромешный чёрный ад… Наверное, мне стоило бы как следует отмокнуть в ванной перед школой, но времени уже не оставалось…