Страница 41 из 73
Повесть попалась необычная, насквозь пропитанная ароматом красоты, насытившая зловредную натуру эстета и оставившаяся за собой нежное послевкусие из чудного танца пряностей, поэтому ради неё Критикан Гурманович решил временно отойти от обычного своего стиля сервировки обеденного стола. И натаскал всяких украшающих элементов на стол и в интерьер, окружающий это священное место.
Главная героиня, Гури:
Сюжет:
Авторский стиль:
Для полноты картины, немного дёгтя:
(Всё-таки, Критикан Гурманович крокодил, а крокодилам полагается в угощение для гостей добавить хотя бы маленькую ложечку дёгтя, просто перчинки ради поскольку пред таким великолепным гостем лапки крокодильи от восхищения и смущения задрожали и случайно перпутали две красивых узорчатых банки со специями из разных комнат из разных углов дома)
(точнее, две ложечки дёгтя, поскольку такого милого гостя, так чудно скрасившего вечер такой любопытной беседой следует угостить как следует)
Певая ложечка дёгтя:
Одну опечатку крокодил в повести всё же нашёл, всего одну на весь красивый и выглаженный текст, но смущается говорить в каком именно слове. Искренне надеясь, что автор сам эту коварную тлю выследит - и уберёт с нарядного и праздничного стола. А фрукты и сладости мы уж доедим сами, смакуя все оттенки их вкуса.
Вторая ложечка дёгтя:
К тому же, герой сказал: "Великий Могол отпускает тебя".
Хм, так вроде б это уже современные европейцы изобрели это самое слово, моголы?.. Что-то там надумав о неком сходстве этих людей с монголами или в противовес им. А те люди сами звали себя бабуридами, потомками Бабура.
Ежели это так - и источник знаний, об который как-то споткнулся крокодил, не соврал - то как-то чудно видеть у человека восточного из прошлого, как он называет себя, согласно задумке иноземцев будущего. А ежели автор пришибёт крокодила конкретным бумажным источником знаний (против Критикана Гурмановича светоч знаний надо брать потолще и поувесистее), то, в свою очередь, Критикан Гурманович смиренно сложит лапки, обратится в такую милую тихую скромную гурию и с вниманием послушает лекцию об истории Индостана:
Продолжая смаковать вкус авторского угощения на языке за сахарными устами...
Возможно, это та самая собака, которая зарыта мораль книги:
В завершение беседы
(ежели от предыдущих ложек дёгтя автор сумеет отделаться какими-нибудь дипломатическими, литературными и прочими хитроумными вывертами, подобно тому, как обращаются с трудностями его герои)
Пожалуй, данная история - это тот редкий случай, когда всерьёз автора можно упрекнуть лишь словами из этой самой оперы: "Ах, так вкусно, но так мало! Пошто вы так гостей не любите, многоуважаемый?.."
И, напоследок, стих в подарок Артуру:
(От Омара Хайяма, от замечательного переводчика Ивана Ивановича Тхоржевского и от меня, обнаружевшей это чудо на страницах книги, приятно пахнущей свежей краской и бумагой - ибо хорошие стихи прошлых эпох и талантливых переводчиков надобно вспоминать хотя бы иногда, за сотворённую ими красоту, которой они поделились с нами)
Добро и зло враждуют: мир в огне.
А что же небо? Небо - в стороне.
Проклятия и яростные гимны
Не долетают к синей вышине.