Страница 121 из 132
Я возвращался на Зелёную гору, в свой старый дом, когда на Идзумо опускалась ночь. Прежде дом принадлежал монаху-отшельнику, который то ли умер, то ли внезапно исчез. Стоило мне поселиться на горе, как жители деревни, раскинувшейся у её подножия, решили, будто я и есть тот самый отшельник. Будто он возродился и продолжил поиски пути к просветлению. Я то и дело находил оставленные крестьянами «подарки»: рис, лепёшки и овощи. Они считали меня «добрым духом» горы, хотя там и без меня хватало странных созданий. Одних только лисиц-оборотней на горе обитает целое полчище. Их всегда привлекала моя музыка. Эти существа устраивались на камнях, слушали и, казалось, всё понимали. Одна белая лисица, мало похожая на своих рыжих родственниц, совсем меня не боялась, дремала под боком и даже позволяла держать себя на руках.
Целыми днями я носился, точно вихрь, по южным провинциям. Чаще всего взору открывалась очень мрачная картина. Засыпанные пеплом поля и дороги, сожжённые дома. Несмотря на дождливую погоду, пожары не утихали, ведь вихрь будет бесчинствовать до тех пор, пока жив его создатель. Десятки палаточных лагерей для беженцев были разбиты в провинции Идзумо, но и этого было недостаточно. Люди продолжали пребывать: с севера, с запада и с востока, мечтая найти у синоби защиту от страшного пламени. Голодные, обездоленные, до смерти напуганные, они потеряли всякую надежду и вызывали у моих сородичей только презрение.
Где беженцы будут жить, когда придёт зима? Чем кормить целую ораву переселенцев? Где раздобыть для них одежду и лекарства? На эти вопросы наместники не знали ответов. Они не располагали лишними средствами, а из столицы деньги и продовольствие практически не поступали, ведь все ресурсы были брошены на подавление восстания князей. Воспоминания о роскоши, которой окружили себя аристократы Окито, пока простые люди страдали от голода, от отсутствия тёплой одежды и одеял, заставляли меня скрипеть зубами от злости. Я раздал переселенцам кое-какие вещи: добротные плащи, посуду, запасы риса и соли. Всё равно они мне скоро не понадобятся. Моя задача: уничтожать вихри. Что же… не следовало бегать от судьбы и изображать из себя невесть кого, если из меня вырастили убийцу. Раз так, я буду убивать. От себя не убежишь. Пришло время признать это.
Итак, я уничтожал вихри, выслеживал изгнанников и допрашивал их. Но эти мерзавцы – упёртые, не так-то просто вытрясти из них хоть слово о повелителе. Они фанатики и готовы умереть тысячу раз, лишь бы только его не выдать. Я постарался довериться чутью.
«Думай! Думай! Мастер знает, что ты его ищешь, он просчитает твои ходы наперёд и поступит так, как ты меньше всего ожидаешь!»
Логичнее всего искать на Севере, среди мятежников. Тем более, Хан тоже отправился туда. И всё же учителя там нет было. Возможно, он прибудет туда чуть позже, когда спрячет копьё. Не будет же мастер разгуливать повсюду с древней волшебной штуковиной?! Да, он её где-нибудь спрячет, и чутьё подсказывало мне, что в южных княжествах. Меня тянуло туда, как магнитом. Я бродил по джунглям, задавал вопросы местным жителям, вынюхивал и высматривал. Я то и дело натыкался на изгнанников, но их хозяина так и не встретил.
На Зелёной горе, я мог успокоиться, сосредоточиться и подумать. Возможно, все ответы находились в моей голове, возможно, я что-то слышал, но не придал этому значения, возможно, что-то видел. Вот только не знал, что должен вспомнить, с чего начать.
Я совсем не чувствовал себя одиноким, хотя и не выходил на связь с товарищами, а их мысленные сообщения – игнорировал. Рэн ругался и требовал, чтобы я, безумный дурак, вернулся в столицу, бросил всё и приехал сию же минуту. Кин вёл себя осторожнее, просил хотя бы выйти на связь, чтобы спокойно всё обсудить. Я помалкивал, не представлял, как много они знают, и не решался спросить у Хана. Он тоже уговаривал меня приехать, поселиться, если не в самом городе, то хотя бы в предместьях. Знаю, я был нужен ему, может быть, просто необходим в это тяжелое время. Возможно, ему станет спокойнее, если я буду приглядывать за товарищами, а они – за мной. Но возвращаться я не собирался. Я представлял угрозу.
Но всё же они были нужны мне: брат, товарищи. Я слишком к ним привязался. Но пока мастер жив, придётся терпеть. Теперь понятно, почему принцесса Сорано боялась полюбить того, с кем не сможет остаться. Даже на расстоянии, особенно на расстоянии, я испытывал непреодолимую тягу к любимым людям, потребность в них. Разлука ранила не хуже меча.
Возможно, мне стоило навестить Сорано. Я вспомнил её печальные глаза в ночь, когда я в первый и последний раз принёс ей хризантему, в нашу последнюю ночь. Тогда я пытался утешить девушку, как мог.
– Может, тебе понравится на Юге. Там никогда не бывает зимы, а драгоценных камней водится столько, сколько не найдется цветов во всех садах Империи. Женщины ведь любят безделушки. Ты будешь жить в роскоши. Трудно даже описать… Твоя одежда будет усыпана самоцветами, ты сможешь сутками сидеть в саду и играть на лютне. У тебя не будет ни проблем, ни забот.
Я старался изо всех сил, правда, а она только мрачнела и глядела на меня ласково, как на неразумного, но премилого ребёнка.
– Если Сингх обидит тебя, тут же свяжись со мной. Я убью его.
– Если он причинит мне вред, я сама убью его, – усмехнулась она. – Но благодарю за поддержку, Тоширо. Ты очень добрый!
– Вот уж нет! Это точно не про меня. Это про моего брата.
– Нет, про тебя. Может, у твоего брата и доброе сердце, но его не поймёшь. «Да» он говорит или «нет»? Он дипломат. Ты же честный и искренний.
Вот уж дудки! Принцесса не успела во мне разобраться, не вычислила мою лживую душонку. Интересно, а госпоже Охико это удалось? Вспоминала ли она обо мне? Я старался о ней не думать. Мне было нечего предложить этой девушке, кроме себя самого, а этого будет ничтожно мало. Я не мог справиться с собой и не имел права взвалить на кого-то мою ношу. Как и любой мастер – странное и опасное существо – я буду нести её в гордом одиночестве. Рядом со мной не будет живых, тёплых и любящих, только рёв ветра в ушах, бесконечная дорога в никуда и пламя.