Круг ада

—Говори, наконец, не тяни, — прикрикнул на неё Алексей.

—Я убила Никиту Басова.

Воцарилась густая, тягучая тишина, никто не решался ее нарушить.

—Да убила, ножом убила, — она бросилась на кровать, упала ничком, ее душили рыдания.

Ирина тихонько подсела к ней:

—Катя, ты не виновата, перестань.

Носов, наконец, освободился от шока и попросил оставить их с Катериной одних. Изотовы ушли, а Петр по дороге распекал Ирину:

—Ты знала?

—Да, знала.

—Почему мне не рассказала или уже не доверяешь уголовнику?

—Причем здесь это?

—А что причем?

—Я подумала, что Катя побоится рассказать Алексею за Никиту.

—Почему?

—Да потому что она в юности встречалась с ним, а Алексей много слышал сплетен.

—Алексей ладно, а мне почему не рассказала?

—Да, потому, что если ты случайно проговоришься, то Алексей многое может подумать.

—Что он может думать, если она убила его?

—Никита пришел пьяный, стал приставать к ней прямо при нас, при детях. Она сделала вид, что согласна и увела его из дома.

—И что?

—Они ушли, мирно беседуя, и можно подумать разное.

—Ты хочешь сказать, что она сначала…, — интонация Петра намекала на возможную близость.

—Я точно знаю, что ничего не было.

—Это она тебе рассказывала…? — теперь Петр намекал на возможный обман.

—И ты туда же, задаешь такие вопросы. Катя, уходя, взяла нож для самозащиты, я это сразу заметила.

—Рассказывай, всё рассказывай! — твердо произнес Алексей, — я долго терпел, смолоду терпел, теперь пришла пора открыть карты. Хватит играть в подкидного дурака.

Катя медленно поднялась с кровати, села, вытерла платком лицо.

—Я ни с кем не была, в девках, ты это знаешь. Никого у меня не было после замужества, и в то, что бабы болтают, верить не надо.

—Тогда почему болтают?

—Я не виновата, что мужики липнут, как мухи на мед. Ответишь на шутку, а у них уже планы утащить меня в кусты.

—С Никитой, что было?

—Встречались мы, когда были пацанами, видно я ему сильно душу повредила. Может все бы сложилось по серьёзному, но он стал пить и однажды на ночь остался у Вали, теперь она его жена.

Катя смотрела в одну точку, будто рассматривала свое прошлое. Она по-детски всхлипнула, с усилием глубоко и протяжно вздохнула, будто набирала силы для дальнейшего рассказа.

Пришел из тюрьмы, записался в полицаи, ходил с винтовкой. Вечером пришел к нам в дом, сначала грозился, потом стал меня валять. Я сделала вид, что согласна и вывела его за дом, хотела разговорами его успокоить. Сначала он хвалился, что нашел, где спрятано зерно, и что его за это наградят, а потом стал приставать, повалил на землю, начал срывать одежду, тогда я ударила его ножом.

—Ты ударила его ножом, до или после?

—Если бы после, то зачем мне его было бить? Хотя его следовало убить только за то, что хотел выдать немцам, где спрятано зерно.

—Как оказался у тебя нож?

—Не первый год на свете живу, знала, что мне предстояло. Когда уходила, взяла со стола.

—А ты не подумала, что узнают про убийство, что тебя расстреляют?

—Да, подумала, я его обо всем расспросила, он еще при Ирине сказал, что никто не знает, куда он пошел.

—Ты открылась после того, как побывала на центральной усадьбе. Что там случилось?

—Дронов спросил у меня: «Как могло случиться, что никто не выдал, где спрятано зерно?»

—Я ответила, что после пропажи Басова, наши языкастые бабы дали понять главному полицаю Осипову, что он будет кормить рыб в Маныче, если будет ретиво служить немцам.

—И что из этого? — не понял Алексей.

—Дронов так на меня посмотрел, будто обо всем догадался. Мне стало страшно.

—Это ты пригрозила Осипову?

—Да, он искал у нас Басова, махал пистолетом передо мной, всё добивался, где он. Что мне было делать? Сказала ему, что его подручный видимо кого-то допек, вот и пропал бесследно, что и он может стать кормом для рыб в Маныче.

—Как он повел себя после твоих слов?

—Быстро смотал манатки, даже найденное зерно не забрал.