Круг ада

—Иван Александрович, кем я там буду управлять? Нас там только двое, я и Ирина Изотова.

—Сначала скажу, что первой и пока единственной задачей для тебя — это достроить начатые до оккупации дома, придут люди к вам, и не будете там одиноки.

—Откуда людей возьмете? — удивилась Катя.

—Многие люди будут возвращаться из эвакуации, если мы им предложим дома, то, думаю, что они не откажутся. Надо строить, Катя, надо строить.

—Кем строить и чем строить?

—Как подсохнет, буду присылать тебе бригаду женщин, делайте саман*, пока будете его сушить, подвезем лес. (Саман – хорошо перемешанная в воде глина с соломой. Эта масса формовалась в похожие на кирпичи блоки и высушивалась на солнце. Саман применялся вместо кирпича, при строительстве домов и хозяйственных помещений). К осени дома должны быть готовы. Походи, прикинь, чего и сколько надо.

—Я умею на тракторе работать, ухаживать за скотиной, а строить не умею.

—Не Боги горшки обжигают, ты женщина боевая, эту науку познаешь, и мы стоять не будем в стороне, поможем.

Катя ушла, но когда директор остался один, вернулась в его кабинет. Он удивленно взглянул на неё и раздраженно сказал:

—Отказываться пришла?

—Нет, Иван Александрович, нет….

—Тогда какой вопрос у тебя?

Носова замялась, не решаясь открыться, а Дронов недоуменно спросил:

—Что-то случилось?

—Да, случилось, — она выдержала паузу и огорошила его, — Леша и Петя пришли….

Генерал снял очки, помолчал, переваривая информацию, и наконец, нашел, о чем спросить:

—Они сбежали…?

—И сбежали и не сбежали.

—Как это?

Катя передала рассказ мужей Дронову, который по мере повествования всё больше погружался в раздумье.

—Когда пришли?

—Неделю назад, собираются идти в НКВД…, — она, будто испугавшись своих слов, поправилась, — они собирались идти туда три дня назад, но мы их удержали, мы ждали вас и надеемся на вас.

Дронов молчал.

—Вы молчите, а это значит, что они должны, — Катя заплакала, — должны вернуться в тюрьму.

Дронов продолжал молчать, а она, обливаясь слезами, пошла к двери.

—Носова, подожди, подожди чуток.

Она остановилась и медленно повернулась к нему.

—Скажи вашим мужьям, чтобы подождали недельку, пока я пойму что да как. Я обязательно с ними встречусь. Иди.

Катя подлетела к Дронову, поцеловала.

—Спасибо, Иван Александрович, спасибо!

—Иди, Катя, это еще не спасение и вполне возможно им придется вернуться в тюрьму. Я ничего не обещаю.

—Даже если так, то всё равно спасибо за то, что они еще немного побудут с нами, с нашими детьми.

—Пока сыро, заготавливать глину не спеши, к тому же вы, бабы, народ ушлый. Если я пришлю к тебе на отделение бригаду женщин, то они вмиг прознают, что ваши мужья дома. Будьте осторожны, пусть они носа из дома не высовывают.

—Спасибо, я поняла.

—Иди, все делайте так, как я сказал.

Катя едва дошла до двери, как Дронов остановил ее.

—Носова, скажи, как сохранили зерно? Как могло случиться так, что никто не донес и даже не проговорился об этом? Так не могло быть.

— Пропал Никита Басов. Бабы народ языкастый, они сразу сумели донести Осипову, что если он сделает людям плохо, то кормить ему рыб в Маныче. Он сразу сбавил гонор.

—Никита при немцах был здесь и пропал?

—Да, он был полицаем, и исчез бесследно.

Дронов посмотрел на неё взглядом, который будто просвечивал ее насквозь, читал мысли.

—Спасибо, Катя, спасибо, иди.

 

Дома Катю ждали с нетерпением, но то, что она сообщила, давало некоторую надежду, но ничего не решало. Каждый ожидал много больше, но все оставалось в прежнем состоянии и отодвигалось на неопределенный срок.

Сообщение Кати о том, что она теперь начальник, большого воодушевления не вызвало, хотя Алексей попытался пошутить:

—Катя, мы теперь будем тебя называть по имени и отчеству, Екатерина Евсеевна. Звучит!

Шутку никто не подержал, все видели, что её что-то мучает.

—Катя, что случилось? — уже серьёзно спросил Алексей.

—Ты и Петя не все знаете.

—Если не знаем, расскажи.