Страница 36 из 53
Изотов, Носов и лейтенант остались втроём. Возникла большая неопределенность, как быть дальше? Лейтенанту надо было идти к командованию на доклад, а Изотову и Носову идти было некуда. В пылающем Сталинграде им грозила смерть, здесь у своих над ними нависла такая же опасность. Лейтенант тоже понимал, что он из всей роты остался один и это вызовет вопросы у «Особого отдела». Гуров жив и может подтвердить, что они воевали честно, но как посмотрят там на его показания.
—Что делать будем, мужики? Мы перед непростым выбором, — задумчиво спросил лейтенант.
—Ошибаетесь, товарищ лейтенант, — это у нас выбора нет, а у вас дорога определена. По вашим словам, если нам остаться с вами, то попадем в «Особый отдел», уйти - значит не дожить даже до рассвета. Замерзнем.
—Тогда и ваша дорога тоже определена, мы идем в «Особый отдел». Война нас соединила - значит, и выбираться будем вместе.
Лейтенант внимательно смотрел на нежданных друзей, но не увидел в их облике ничего, кроме обреченности.
—Может у вас появились другие соображения?
—Какие могут быть соображения? Идем, будь что будет,— обреченно махнул рукой Носов.
У выхода из госпиталя им встретился майор медицинской службы.
—Товарищ майор, разрешите обратиться, — козырнул лейтенант.
Майор осмотрел троицу, спросил:
—Это вы принесли раненого солдата? С фронта?
—Да, это мой солдат. Мы только с того берега пришли, из города Сталинграда.
—Вижу, что не штабной. Чего хотел?
—Нам нужно знать, где находится «Особый отдел»?
—Ясно, из огня, да в полымя. Не часто мне приходится общаться с невредимыми пришлецами из ада. Итак, «Особый отдел» — майор сделал паузу, затем решительно сказал, — к особистам, как на кладбище, никто никогда не опаздывает. Идемте ко мне, обогреетесь, отоспитесь, идем.
—Товарищ майор, а не боитесь, что после нашей встречи и вами станут интересоваться.
—Не боюсь. Они меня, как огня боятся. На войне никто не застрахован от ранения, потому боятся, что при попадании на мой операционный стол, я их зарежу. Идемте, там все расскажите.
Небольшая и уютная комнатка, куда они вошли, служила майору кабинетом.
—Садитесь и ждите, а я пойду и распоряжусь, чтобы вам организовали душ.
—Душ? — вырвалось у лейтенанта.
—Госпиталь находится на территории довоенной турбазы. Поэтому не удивляйтесь, что у нас душ есть.
Теплая вода, струящаяся из уже изрядно поржавевшего распылителя, создавала ощущение блаженства. Ужас ада, который они пережили, отошёл на второй, далекий план.
Чистые белые кальсоны и рубашка приятно холодили тело, но это же бельё привело к мысли:
—Перед смертью люди всегда надевали чистое бельё….
Солдатское галифе и гимнастерка непривычно топорщились на Изотове и Носове, что сразу подметил майор:
—Недавно в армии? — спросил он у Изотова.
—Мы никогда не были в армии….
—Майор откинулся на спинку стула.
—Не понял, — он посмотрел на лейтенанта, — а кто же они?
—Они все вам расскажут.
Майор потянулся к бутылке со спиртом, но передумал её брать, вместо этого спросил:
—Ты их вёл в особый отдел, но когда я вас увидел, то никогда бы не заподозрил, что ты конвоир, а они арестованные.
—Товарищ майор, я никого не конвоировал. Нас свела война в Сталинграде, мы вместе бежали по льду Волги. Двое моих солдат полегло под минами, третьего ранило. Эти мужики помогли принести в госпиталь моего солдата. Им некуда идти, вот мы и решили податься в «Особый отдел». Его-то никак не минуть. Я и мой солдат рядовой Гуров, остались от роты двое. Ко мне тоже будет много вопросов у особистов.
—Что означает, свела война в Сталинграде?
—Думаю, что они обо всём расскажут лучше.
Изотов, уже в который раз, изложил во всех подробностях свои злоключения. Когда начал говорить о тюрьме, майор открыл бутылку, разлил спирт по стаканам.
—Прервись, — приказал он Изотову, — выпьем, выпьем за то, что живы, за то, чтобы и впредь жили и не попадали ко мне на стол.
Изотов закончил говорить и поднял глаза, чтобы понять, поверил ли ему майор, но лицо его оставалось непроницаемым, он поднялся со своего места и приказал:
—Отдыхайте, вам определят место. Утро вечера мудренее.
Рассвет уже забрезжил в окне, скоро утро нового дня, дня, который не сулил им ничего хорошего. Хотелось, чтобы рассвет длился долго, нескончаемо долго. В дверь постучали, вошла санитарка госпиталя и передала приказ майора: