Страница 35 из 142
— Это не выход.
— А где выход? Ты знаешь, куда повернуть, чтобы в душах исчезла пустота? Знаешь, как отгородится от мира, чтобы он тебя не трогал?
Каратель смотрел на нее с сожалением.
— Не надо меня жалеть. Дай мне пройти свой путь.
— А ты уверена, что он правильный?
— Его вообще не должно было быть. Как он может быть правильным?
— Ты что-то задумала. Не знаю что, но мне это не нравится. Я чувствую опасность. И то, что ты делаешь...
— Мне Маркус разрешил, — торопливо вставила вампирша.
— Я знаю. Но Маркус с тобой не жил. А я отлично знаю этот сумасшедший блеск в глазах, — Антон подался вперед, крепче сжал ее руки: — Я хочу, чтобы ты вернулась.
— Ты никогда не возвращаешься назад. И всегда говорил, что уходить нужно, не оборачиваясь.
— Плевать, что я там говорил. Ты нужна мне, я тебя люблю. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом.
— Даже, если я буду несчастна? — слабая попытка возразить только раззадорила Карателя.
— Будешь счастлива. Все, что захочешь. Я поговорил с Верховным, он позволит нам снова создать семью. Ту, о которой ты мечтаешь.
— Нет! — она покачала головой.
Заманчивое предложение бередило давишние раны. Анна слишком хорошо знала, чем все закончится. Ее охватило острое желание сбежать. Она дернулась, Антон вцепился в ее запястье.
— Ты так просто уйдешь? Я тебя не отпускал, — он злился и на ее упорство, и на себя, так легко привязавшегося к ее неровному огню, к душам, манившим домом.
Анна покорно вернулась. "Точно что-то задумала! Молчит, прячет глаза. Сладкий запах тела горчит, а аура мечется радугой. Анна, Анна, что же ты задумала?"
— Поехали ко мне? — Каратель пожирал ее глазами.
Любовные волны потекли по кафе, призраки заискрились солнцем, кое-где стыдливо окрасились алым, — при нем Анна так и не научилась контролировать настоящие чувства. Она посмотрела в глаза вампира и не удержалась от соблазна: проникла в святая-святых его памяти, чтобы узнать, сколько у него было девиц. Вампирша мягко высвободила запястье, улыбнулась. Не так, чтобы много, но у каждой — ее лицо, а истинного он не вспоминал.
— Поехали, — нежно улыбнулась она и, предвкушая короткое счастье, кокетливо поднесла его ладонь к губам.
Недолгая дорога. Страсть еще на лестнице, где горячие поцелуи смущались с рассеянными руками и крепкими объятьями. Смутные очертания квартиры и восторг соития. Неизгладимый. Долгий. Сладкий. В котором Анна тонула и тонула, гоняя по телу оргазм.
Антон поил ее своей кровью и она благодарно отдавала ему себя. Сладкую от счастья, горящую и яркую до слепоты.
Они долго говорили. Старались ни о чем, чтобы успокоить прошлое, каждый раз подымавшееся между ними. Наутро Каратель уснул. Анна поцеловала его в висок и тихо исчезла. Он оставил ей на память очередную надежду на новую жизнь, которая впервые истлела после того, как забилась...
Потом была очередная депрессия. Срыв. Несколько особо изощренных убийств, чтобы заглушить свою боль чужими криками. На два года Анна исчезла из видимости вампиров и щенков.
Раз в месяц она отсылала обязательно письмо Верховному, в котором рассказывала, что все хорошо и искать ее не стоит. Прилагала тексты песен и ноты, записанные кем-то посторонним, потому что самой ей намного интереснее было мурлыкать песни, чем запоминать, из чего они состоят.
Не единожды Маркус приезжал, разыскивая ее. Несколько раз даже с Карателем. Обостренные души Ангела заранее чувствовали их приближение, и Анна всегда успевала ускользнуть. А потом она оставила записку, что ей нужно побыть наедине с собой и исчезла вовсе.
***
#Рваные неслаженные движения девушки в длинном темном платье нагоняют страх. На подоле отражаются звезды, окаймленные алыми закатными бликами. На фоне черного леса, — только силуэт с белыми плечами и руками, длинные волосы прячут лицо. Она похожа на механическую игрушку: дергается в припадке, ломано вертит головой.
Жестом подзывает к себе смотрящего, но когда он приближается, перекидывается белым волком и ускользает в сумрак. Он бежит за нею, зная, что там ждет ответ, но каждый раз отстает, падает в глубокую мшистую землю и тонет в болоте, которое появляется само собой.
После пробуждения еще долго тянется во рту илистый вкус гнилой земли.
Но сегодня она не ушла. Волчица вернулась, легла на землю совсем близко к нему, — мужчине, барахтающемуся в жиже, — лапой коснулась руки.
— Приедешь? — четко спросила она.
Он поднял на нее черные от ночи глаза, потянулся рукой, оставив на шерсти от скулы до лапы, грязный след.
— Да, — прошептал он.