Страница 24 из 142
Материнские чувства не ушли, как обещал Маркус. Уже через месяц после их с Антоном мнимой смерти Анна забеременела. Каратель стиснул зубы и смолчал, потому что помнил, чем все заканчивалось раньше, а Вампир… Он только покачал головой, смерил своего Ангела взглядом, от которого у нее, наверное, должна была остынуть кровь. Не остыла. Анна тогда впервые заметила что-то иное в его взгляде, но Маркус быстро отвернулся и напомнил ей, что она обещала держать эмоции в кулаке.
Она сдержала слово. Мужественно перенесла десять недель беременности, срыв, тишину внутри. На этот раз опустошение было настолько острым, что усилилась связь с Дэвидом, и во снах Анна видела его плачущим. Не помогали духи, оставленные, чтобы жалеть его после "потери" матери, ничего не могли придумать щенки, под видом слуг оставшиеся жить в доме, чтобы присматривать за мальчиком, пока он не смирится с утратой. И Анна решилась на отчаянный шаг: проведать Дэвида и успокоить лично. Вылечить, как пробовала уже с другими людьми.
К окрестностям своего бывшего дома она приехала днем, но дождалась ночи и только тогда отпустила своих призраков, чтобы они окутали щенков и Дэвида туманом, убаюкали, успокоили.
Внутри все было так же. Сын совсем ничего не изменил, разве только добавил больше портретов "родителей" и, кажется, просил реже открывать шторы, потому что длинные веревки, потянув за которые их можно было открыть, оказались убраны вовсе. Пахло пылью, собравшейся в мелком рисунке портьер, в резьбе на камине, в тонком ворсе ковров, — Дэвид не любил излишней суеты и, видимо, все так же просил пореже убирать.
Творческий человек — художник, предпочитающий беспорядок. В захламленности, небрежности и некоторой необжитости он с детства видел некое очарование, которое потом переносил сумбурными мазками на холсты или воплощал в диковинные скульптуры. Анна поддерживала его странности, — легко быть хорошей матерью, когда точно знаешь, что это ненадолго, и брюзжать над ухом повзрослевшего ребенка не придется никогда.
Она вздохнула, поднялась на второй этаж, толкнула дверь в спальню сына, которую он, по детской привычке, оставлял чуть приоткрытой, чтобы мама в любой момент могла поцеловать его в лоб.
И мама пришла. Как и прежде, села на край его кровати, легким жестом убрала волосы с лица, потом — своих духов.
Дэвид проснулся, поначалу отпрянул, но в комнате так знакомо пахло ее духами с вербеной и жасмином, что он передумал убегать и застыл на месте. Широко открытые глаза и оцепенение выдавали страх. Анна улыбнулась сыну, шепотом сказала:
— Привет.
— М… ма… мама? — он резко бросился ей на шею и они вдвоем заплакали.
Почти всю ночь потом проговорили обо всем, что их волновало, что не принято было обсуждать, пока их связывала жизнь.
— Рассвет скоро, — глянув на часы, сказала Анна. Они показывали три, но лучше ей уйти в темноту, чем с рассветом. Так он скорее уверится, что их свидание почти что сон. — Мне пора уходить.
— Мама, мне так без тебя плохо, — простонал мальчик, прильнул к ее плечу.
— Так бывает. Но с этим нужно смириться. Мы все, рано или поздно, уйдем. Помни хорошее, почаще вспоминай, что мы делали вместе. И знай, что часть меня всегда рядом. И меньше всего я хочу видеть, как ты тоскуешь. Понимаешь? — он плакал, и от слез промокло ее платье, а сама вампирша ощутила, как сдается и дрожит голос. — Жизнь отмерила нам время, которого могло бы и не быть. Я… должна уйти, понимаешь? Мне нужно. Здесь мне не место. Но… — Анна сглотнула. — Давай договоримся. Каждый год в день твоего рождения я постараюсь приходить. Если не смогу войти, то мой силуэт ты всегда сможешь увидеть на подъездной аллее. Я помашу тебе рукой и ты будешь знать, что все еще не одинок. Только обещай… Не ходи за мной. Нам нельзя часто встречаться… так близко. Понимаешь?
— Мама… — Дэвид постоянно кивал, хоть Анна и не знала, услышал ли он хотя бы половину сказанного. — А жизнь после смерти… есть? Или ты просто сон?
— Есть, — заверила вампирша. — Но короткая и сумрачная. А потом начинается другая. Только изредка остаются такие, как я. Но… быть духом скорее наказание, чем благость, — она поцеловала сына в лоб, мягко уложила на подушку и поднялась.
— Мне пора, — прошептала она, помахала ему на прощание рукой, как будто уходила совсем ненадолго, и утром они обязательно встретятся внизу, как раньше, будут болтать о пустяках, пить кофе и гулять по тенистому саду.
Вампирша в последний раз посмотрела сыну в глаза, незаметно щелкнула пальцами, подчиняя его легкому гипнотическому сну. Потом ушла, по пути собирая своих призраков, приказывая им отпустить слуг из забытья.
С тех пор прошли годы. Но каждый октябрь Анна снова летела в Лондон, чтобы к девятнадцатому числу успеть к празднованию дня рождения сына и помахать ему рукой с аллеи. И каждый год в одно и то же время он махал ей в ответ из окошка своей комнаты.