Страница 23 из 142
— Маркус... — зашоренные глаза вампира отразили беспокойный страх, пока мозг компоновал информацию. — Ты?.. Ангел?..
"Кольцо! Он увидел на шее кольцо! — возглас ликования щекотал Анне горло. — Дура! Марк же говорил, что нужно не снимать!"
Ее тело дрожало, мысли путались, а Михель все не сводил глаз с маленьких, обнаженных и вздымающихся грудей, между которыми блестел зеленоватый огонек Маркуса. Анна размахнулась и треснула вампира по ушам. Тот оглох и перекатился на бок, потрясывая головой. Вампирша огляделась, схватила камень, огрела его по затылку и, прикрывая наготу, побежала прочь.
По пути она дернула нитку с кольцом и дрожащими руками натянула его на большой палец. Металл потеплел и постепенно Анне стало спокойнее. Теперь она не станет его снимать, а на большом пальце оно почти не мешает. Анна торопилась, как могла, боясь оглянуться и увидеть, что насильники гонятся за ней, быстро сокращая расстояние.
Она еще не знала, что некий ее покровитель, не замеченный во мраке квартиры на втором этаже, вынырнул перед Михелем и вырвал из его груди живое сердце. Потом, сжимая биение пальцами, долго смотрел в след Анне, проклиная себя за то, что вынужден таиться. Как бы он хотел, чтобы даже тень страха не коснулась ее сердца. Но это, к сожалению, невозможно.
Пропетляв по проулкам и отдышавшись, перепуганная вампирша стала вновь контролировать тело, различать звуки и запахи. Вампир пока не преследовал, видимо, останавливая кровь, но ее отчетливый запах очень скоро должен был привести его сюда. Анна поежилась, представляя, как Михель станет тянуть к ней слюнявую морду с похотливо горящими глазами. А еще и этот глупый поступок... сбежала. Ангел, называется. Маркуса бы повеселила ее трусость.
И Анна вдруг ясно поняла, что отпор нужно дать именно сейчас, иначе она и дальше будет бегать от всего, стыдливо отводить глаза даже на явное пренебрежение, так никогда не поставит зарвавшихся самцов на место, боясь, что ранит их души. С чего бы? Они же не боятся унижать ее: посмеиваться, обсуждать, унижать в собственных глазах, выискивая в ее поведении ошибку Маркуса.
Она выглянула из-за угла, но преследователя не было. Зная охотников, она была уверена, — они не отступят. Что-то было не так. Женщина вспомнила странный блеск в глазах Михеля и его душ, ощущение мутного контроля. Тогда ей показалось, что мужчина управляет ею, но что, если управляли им?
В ее душу закралось смутное подозрение и желание проверить догадку росло. Михаил ощутил ее готовность вернуться и указал на поспешность и опасность данного решения. Вместо этого он советовал ей послать духовную разведку.
Анна мысленно отдала приказ и, коснувшись асфальта, отправила одну из душ обратно.
Глаза духа быстро умчались прочь, по закоулкам и сереющим проталинам дворов. Они выхватили бесформенно лежащее тело Михеля, скрючившееся у стены, где его оставила Анна. Потом душа просочилась в труп и вампирша увидела изорванную грудь без сердца, кусочки чужой плоти на проломанных ребрах. Черный след по краям не давал повода сомневаться, — его добил вампир. Сознание жертвы запомнило лишь то, что напавший был с ног до головы скрыт темной тканью, подражая синоби. Незнакомый помощник Михеля просто исчез.
Вампирша открыла глаза. По телу ее бежал холодок, и конечности непроизвольно подрагивали и покрывались мурашками. Она всегда чувствовала, что за ней следят, но чтобы так близко и так явно. Хотя... неизвестный вампир помог ей, можно сказать, отомстил, но сам не стал преследовать. Значит, его приставил один из главных. На роль таких Анна с легкостью вычислила троих: Антона, Маркуса и Марона. Только легче от этого не стало.
***
В квартире, казалось, дышали стены. Сырой воздух, отползающий от них, клубился к центру, в тусклом свете уличного фонаря принимая дурные очертания. Духи выстроились вдоль, хмурые и холодные, смотрели, как Анна сгибается от подступающей тошноты, как бредет в ванную и обнимает унитаз, уложив голову на прохладную пластиковую крышку.
Они лишь смотрели. Все. Не подошел ни один. Мертвые телесно не понимали, что происходит, почему в вампирше столько противоречивых эмоций, с которыми она никак не может справиться. Вампир или человек? Чего в ней больше?
Она хотела его убить. Михеля. И того, другого. От страха или для удовольствия?
Она хотела поиграть. Сама этого желала или от яда Маркуса появился бредовый соблазн?
А души все смотрели. Что-то пытались шептать и, если бы Анна присмотрелась, то заметила бы, что теперь у них четче видны очертания губ, а глаза стали невыразительны и туманны. Провалились в глазницы, упали, исчезли в черноте. Но их чувства… Укор сменялся раздражением, гневом, растерянностью.
Анна ощущала страх и острое, пульсирующее одиночество. Как тогда, в первый год после ухода от Дэвида. И до сих пор ясно помнилась та ночь, когда она, через восемь месяцев после разыгранной аварии, собрала вещи, впервые серьезно и зло поссорилась с Антоном, хлопнула дверью и из Мельбурна, в котором вампирская чета пыталась начать новую жизнь, улетела в Лондон.
Привычный город, где знакома каждая улица, встретил ее так, словно она никогда не уезжала. Но за годы вампиризма Анна уяснила одно — такие, как она, дома не имеют. И в этом было самое страшное осознание. Своего места нигде нет.