Прививка от любви

– За что?

– За то, что нарушаю вашу просьбу больше с вами не общаться.

– Э… – я лихорадочно перебрала в памяти события последних дней. – А я вас просила?

– В тот вечер, когда вы на меня прикрикнули, помните?

– О, – снова я пришла в замешательство. – Ну, я же извинилась.

– За тон – да. Но сама просьба была недвусмысленна.

– Ну… – собственно, не общение как таковое было мне неприятно, а все эти неуклюжие, напоказ, знаки внимания, но как сказать это своему работодателю прямо? – В принципе, если вы хотите просто поговорить, я ничего не имею против. Но только поговорить! Не надо пытаться за мной ухаживать.

– Боюсь, что мне будет трудно определить, где простой знак внимания с вашей точки зрения перерастает в ухаживание. Так что вы мне просто говорите, что вам не нравится, хорошо? Не стоит тянуть до последнего, чтобы потом сорваться.

– Ладно, договорились, – кивнула я.

– Ну и, раз так… Вы не будете против, если я приглашу вас на ужин?

Я невольно рассмеялась:

– Вы неисправимы!

– Есть такое дело, – он с покаянным вздохом развёл руками. – Не могу заставить себя общаться с голодными женщинами.

– Вообще-то мы уже перекусили в машине, помните?

– Так то просто перекусили. Конечно, тут ресторана с натуральным мясом не найдёшь, но вон там продают вполне пристойные бургеры. И пиво. Любите пиво?

– Не очень. Да и мешать не хочется.

– Тогда можно попросить просто воды или чая. Так составите мне компанию?

– Ладно уж, – кивнула я. – Ведите.

Бургеры и правда оказались неплохи, хотя и с отчётливым химическим привкусом. Но его почти маскировал в меру острый соус, так что придираться не хотелось. С некоторым удивлением я вдруг обнаружила, что мы болтаем как старые приятели: я объясняю ему тонкости устройства гладиаторских боёв, а он пересказывает мне свежий детектив. Былые раздражение, опасения, подозрения, которые я к нему питала, куда-то испарились, и я просто получала удовольствие от хорошей беседы. Тем более, что бы там Фредерик ни говорил, он отлично держал себя в рамках, не делая ничего такого, за что мне захотелось бы его одёрнуть. Договорить за едой мы не успели, и он пошёл меня провожать до места ночлега. Хотя, конечно, дело было в том, что и сам ночевал там же. И только у самой наружной лестницы, ведущей на второй ярус «этажерки», когда мы остановились, и я уже собиралась сказать что-нибудь прощальное, он вдруг произнёс:

– Знаете, не могу удержаться. Я всё же должен сказать вам одну вещь. Только не отвечайте ничего!

– На что не отвечать?

– Мне кажется, что я в вас влюблён.

И он легко взбежал по шаткой лестнице и скрылся внутри, а я всё стояла внизу и смотрела ему вслед, открыв рот. Потом закрыла и покрутила головой. Вот чего угодно ожидала, но не этого. Такое признание должно было бы меня взбесить: знаем мы эту любовь, плавали, засуньте её себе куда поглубже. Но почему-то беситься не хотелось. Даже разозлиться толком не получалось. В конце концов, не всерьёз же он это, в самом деле. Просто ему хочется… чего? Соблазнить меня? В чём-то убедить? Добавить в список своих любовных побед?

Тогда ему придётся долго ждать. Я усмехнулась про себя, но злости по-прежнему не было. При всей своей самоуверенности Фредерик Свеннисен – джентльмен, или, во всяком случае, старательно создаёт такое впечатление. Так что я просто могу ничего не отвечать, как он и сказал, и сделать вид, будто ничего и не было. Каких-то более решительных мер, кроме разговоров и попыток ухаживаний, он всё равно не предпримет.

К тому же «мне кажется» – ещё не уверенность. Мало ли что кому кажется. Так что лучше всего будет отнестись к прозвучавшим словам как к шутке и забыть.

На третьем этаже было темно. Я уже успела представить, что придётся добираться до своей комнатушки наощупь, когда из боковой двери вышел мутант Мольнар.

– Желаете свечу?

– А… Ладно, давайте, – что ж, прочувствуем колорит каменного века.

Что-то щёлкнуло, и в темноте затрепетал огонёк, осветив это жутковатое лицо. Хорошо хоть он не улыбался.

– Вам вовсе необязательно брать её у меня из рук, – вдруг мягко произнёс Мольнар и сделал движение, собираясь поставить свечку в подсвечнике, похожем на блюдце с ручкой, на стол.

– Нет, давайте, – щекам вдруг стало жарко, и я благословила темноту, скрывавшую краску на лице.

В конце концов, не в зубах ведь дело. В Ордене не было мутантов, ну а если б были? Разве я стала бы хуже думать о своих товарищах из-за того, что их внешность отличается от моей? А присмотреться и привыкнуть можно ко всему.

В коридоре и комнате было тихо. Я не удержалась и толкнула дверь Альмы, но та оказалась заперта изнутри. Стучать и будить её я всё-таки не стала. В моей комнатке было чуть посветлее – она была пристроена к наружной полупрозрачной стене, так что оная стена заменяла в ней окно. Очень мутное, но свет горевшего снаружи прожектора всё-таки пропускала.