Страница 36 из 88
Матей довольно скалился, видимо, ещё не осознав, что за всем этим последует. Я двинулась к нему… И тут рядом с нами раздался спокойный голос:
– Тебе лучше извиниться.
Фредерик материализовался рядом почти незаметно. Вот вроде бы только что был на другой стороне бара, и вот он уже здесь. Того седобродого старика у стойки больше не было – он мелькнул в одном из проходов между домиками, быстро направляясь прочь.
– Босс? – Матей прищурился.
– Ты ведь и сам понимаешь, что ведёшь себя по-свински, – Фредерик улыбнулся неприятной улыбкой. – То, что девушка тебе отказала, не повод её оскорблять.
– А вам-то что? Вы ж, вроде, на неё больше видов не имеете?
– А вот это не твоё собачье дело.
– Босс, я ведь и обидеться могу.
– Обижайся, – согласился Свеннисен, – но извинись.
На нас уже смотрели. Я поймала себя на том, что желание бить этого недоумка смертным боем у меня тоже не то чтобы прошло, но перестало быть таким острым. Я, как и все, с интересом прислушивалась к диалогу, в ожидании, к чему всё придёт.
– Или что? – Матей оскалился. – Не заплатите? Договор есть договор, объясняться будете с Даниэлом. Может, у себя в городе вы и большая шишка, но здесь, если обманете – вашей сестрице больше с нами не работать. Пусть ищет себе другую охрану, которая её не ограбит и не убьёт.
– Я ещё ни разу не нарушал подписанного договора. Но есть и другие способы испортить тебе жизнь.
– Например?
– Например… – Фредерик обвёл бар взглядом, шагнул вперёд и засветил. Но не Матею, а здоровенному громиле в безрукавке, который сидел на скамье за одним из столов спиной к нам и никого не трогал. Вообще не обращал внимания на то, что происходит, пока ему не съездили по затылку. Не сказать, чтобы так уж сильно, но чувствительно.
Громила, как я перед тем, на мгновение замер. Потом начал медленно поворачиваться, одновременно воздвигаясь над столом. Н-да, габаритами незабвенному Горе Хильмару он, конечно, уступает, но, судя по физиономии, это его ближайший родственник. Такой от Свеннисена мокрого места не оставит, и хватит одного удара. Однако Фредерик продолжал безмятежно улыбаться, хотя ему пришлось задрать голову, чтобы продолжать смотреть противнику в лицо. И только когда пудовые кулаки сжались, готовясь нанести удар, Свеннисен обернулся к Матею.
– Ты правду сказал, – звучно, на весь бар, произнёс он, – когда назвал его тупым ублюдком.
Маленькие глазки громилы переместились с обидчика на Матея. Я прямо-таки услышала, с каким скрипом поворачиваются мысли в этой небольшой голове, пока до аборигена доходил смысл сказанного. Наконец дошёл, и громила, больше не обращая внимания на Фредерика, шагнул к Матею. Тот попятился, поднимая руки:
– Эй, приятель, полегче, я не…
Но было уже поздно. Громила метнулся вперёд, опрокидывая скамью. От первого удара Матей увернулся, но потом запнулся за скамью, и огромный кулак таки достиг цели. Матей свалился на пол, громила навис над ним, работая кулаками как цепами, откуда-то выскочили Ян и Рейно и попытались его оттащить, но только сами отлетели на опрокинувшийся стол… Зазвенела посуда, заулюлюкали зрители, а человек, устроивший всё это безобразие, стоял рядом и благодушно улыбался.
– Спасибо, – сказала я ему. – Но я бы и сама справилась.
– Но зачем же собственные руки марать? – возразил Фредерик.
Я невольно усмехнулась. Столпившиеся зрители расступились, пропуская седобородого, явившегося с подмогой. Та, впрочем, особо не понадобилась: видно, старик тут пользовался большим авторитетом, так как когда он огрел громилу палкой по загривку, тот дёрнулся было, но, увидев, в чьих руках палка, отступил. Пришедшие со стариком парни подняли на ноги изрядно помятого Матея.
– Опять? – кипящим голосом осведомился у него седобородый. – Сколько раз тебя учат – и всё без толку?
– Мамой клянусь, не я это начал!
– Да, конечно, всегда не ты начинаешь! Не надоело тебе чужих баб лапать?!
– Да ничья она! – взорвался Матей. – Если б этот не вылез…
– Ага, ага, баба ничья, и потому за неё мужики вступаются? Вот что, мил друг, посиди-ка ты в камере до утра, охолони маленько. А с Даниэлом я сам объяснюсь, – и старик, больше не слушая возмущенных протестов Матея, махнул рукой своим помощникам, которые и поволокли незадачливого охранника куда-то прочь.
Представление было окончено, и зрители вернулись к своим делам. Упавший стол подняли, металлическую, а потому уцелевшую посуду вернули на место. Старик тоже ушёл, кивнув Фредерику на прощание. И мы, можно сказать, остались со Свеннисеном вдвоём. Он усмехнулся чему-то, подошёл к стойке, взял одну из оставленных Матеем кружек и отпил.
– Не хотите? – он кивнул мне на вторую кружку. – Что добру пропадать.
А почему бы и нет, собственно? Я взяла вторую кружку. А что, вполне пристойный разбавленный спирт, с сахаром и добавкой каких-то ароматизаторов.
– А что, Матей часто в такие истории попадает? Странно, что его сразу назначили виновным, даже не разобравшись.
– Случается, – кивнул Фредерик. – Он известный юбочник. Бывает, что оброгаченные им лезут в драку, хотя обычно не на людях. Я, как вас увидел, сразу местному старшине сказал: так, знаю я этого парня и эту девушку, сейчас будут неприятности.
Я снова усмехнулась. Права была Альма, зря я её тогда не послушала. Её братцу, чтобы постоять за себя… или за другого, не нужно быть силачом или мастером рукопашной. Не хватает собственных сил – он найдёт того, кто ввяжется в драку вместо него. Я не слишком люблю манипуляторов и даже втайне побаиваюсь их. Я знаю, что делать, если на меня кто-то попрёт, размахивая ножом или пистолетом, но я не знаю, смогу ли я справиться с тем, кто заставляет других плясать под свою дудку, не давая формального повода его убить или хотя бы засветить ему в глаз, даже если разгадаешь его уловки. Но одновременно такие люди вызывают у меня какое-то нездоровое влечение. Что происходит в голове у человека, видящего в мозгах других людей кнопки, на которые можно нажать, чтоб добиться нужного результата? И теперь я смотрела на Фредерика Свеннисена с любопытством.