Страница 88 из 133
Похоже, Пашка не в первый раз обедал после тренировки где-то поблизости. Он, не сомневаясь и не раздумывая, сразу повёл Асту в нужном направлении.
Шли недолго. Буквально через пару домов обнаружился небольшой ресторан с вывеской «Вкуснее, чем дома». Звякнул колокольчик на двери, звонкий девичий голос пропел: «Добро пожаловать». Пашка пропустил Асту вперёд, а потом осторожно взял под локоток, показывая дорогу.
Видимо, это было его любимое место: рядом с окном и большой комнатной пальмой в кадке. Пальма отгораживала столик от зала, создавая уютный уголок с видом на оживлённую улицу. Плетёные кресла с подушками тоже оказались мягкими и удобными.
— Что тебе заказать? Тут хорошо готовят, — спросил Пашка, который садиться не торопился.
— Ничего не надо. Я... я недавно поела.
— Ну тогда хотя бы попить чего-нибудь? Мне будет стыдно наворачивать, пока девушка скучает совсем без ничего. Хотя бы чай? Кофе?
Аста замялась. Попросить чай и делать вид, что пьёт? На худой конец, можно будет вылить в поддон стоящей рядом пальмы.
— Тогда сок. Яблочный, если есть.
По старой памяти. Когда она была человеком, она любила яблочный сок.
Пашка кивнул и удалился. Аста запоздало сообразила, что у неё нет ни кошелька, ни, естественно, денег. Вот выйдет номер, если ей придётся расплачиваться самой. Или Пашка стал настолько джентльменом, что и заикнуться не даст об оплате?
Хотя... он и раньше зыркал на неё недовольно, когда Аста вызывалась платить сама.
Она пожала плечами и откинулась на спинку кресла, решив ни о чём не беспокоиться. Задумчиво следила за потоком людей: здесь, рядом с центром, было много офисных зданий, так что движение почти не стихало.
Плотное стекло и полумрак в ресторане отлично защищали от взглядов снаружи, так что Аста чувствовала себя фактически невидимкой, как будто снова поднялась слоем выше. В ресторане тоже было немноголюдно: время обеда давно прошло, для ужина ещё рановато.
Пашка вернулся с кружкой, над которой поднимался парок, и высоким стаканом с соком.
— Спасибо, — Аста бережно приняла тяжёлый стеклянный стакан. Сок пахнул так вкусно, что невольно во рту появились слюнки.
Недолго думая, Аста поймала губами призывно торчащую из стакана пластиковую трубочку. И застыла.
А что будет, если она попробует по-настоящему попить?
Старшие не едят и не пьют, разве что могут придать форму еды энергии, как на том совете, где Аста познакомилась с Милой. Помнится, и на последних этапах «преобразования» из младшей в старшую есть Аста не могла. Но сейчас ни запах сока, ни вид отвращения не вызывали. Может, попробовать?
Она нерешительно потянула ртом воздух в трубочке, и на язык полилась прохладная сладкая жидкость. Аста сделала глоток и прислушалась к организму. Странно. Вкусно. Непривычно.
— Ты это так... сексуально делаешь, — неожиданный Пашкин комментарий чуть не заставил её поперхнуться.
Аста вскинула глаза. Он смотрел на неё глубоким тёмным взглядом, задевающим что-то внутри, заставляя глухо и басовито звучать какую-то потайную струну её души. Некстати вспомнилось вдруг, как там, в раздевалке, он вытирал волосы, и двигались мышцы на обнажённой спине.
Аста уткнулась взглядом в стол, чувствуя, как щёки вновь заливает румянец. А в следующий миг вдруг услышала, что Пашка смеётся. Чуть слышным низким смехом, отозвавшимся во всём её теле.
Её охватило странное ощущение — то ли от этого смеха, то ли от сока, то ли от Пашкиного взгляда. Как будто она становится тяжелее и плотнее. Как будто сильнее стали запахи и звуки: цветочная отдушка, запах мяса с кухни, лимон и мята, кофе из Пашкиной кружки, звон столовых приборов, чужие голоса. Громче кричали дети, смеялись и разговаривали взрослые, какая-то девушка нервным контральто жаловалась на коллегу по работе, а собеседница вставляла в гневную речь короткие тихие «да ты что».
Рядом со столиком материализовался официант и принялся выкладывать тарелки и миски. Запахло мясом ещё сильнее, и в желудке у Асты вдруг потянуло слабенько и робко полузабытым чувством голода.
Она так удивилась, что не сразу пришла в себя. Официант уже ушёл, а Пашка уплетал за обе щёки, периодически поглядывая на неё.
— Ты точно не хочешь ничего? — спросил он, отрезая очередной кусок огромной котлеты. — У них и торты есть всякие, и мороженое.
— Нет, спасибо, — Аста покачала головой и стала исподтишка следить, как он ест.
А ел он с аппетитом, жадно и в то же время старательно разжёвывая каждый кусок. Притворяясь, что тянет из соломинки сок, она смотрела, как двигаются его челюсти, как подпрыгивает кадык, отправляя прожёванное по пищеводу, как аккуратно он утирает губы, стоит только запачкать их соусом.
Он и в школе был аккуратистом.
Интересно, в университете он тоже вызовется быть старостой?
Ей вдруг стало жаль, что больше им уже не оказаться в одном классе или хотя бы на одном курсе. Что она осталась навечно — шестнадцатилетней, в то время как он будет взрослеть и мужать, проживать свою жизнь, совершенно отдельную — от неё.
Как же она всё-таки поспешила с тем, чтобы согласиться уйти. Подписала договор, не прочитав его толком, не расспросив о подводных камнях, о написанных мелким шрифтом условиях. Выбрала новый мир — а он оказался только тенью от старого. Вечная жизнь для вечных детей. Только и остаётся, что играть. Притворяться, что ты ещё жив, называть напарника «мужем», создавать подобия семей, делать вид, что счастлив.
— Насть, — Пашкин голос заставил её очнуться.
Она подняла глаза. Пашка уже доел и отложил нож с вилкой. И смотрел на неё чуть виновато.
— Я, кстати, должен перед тобой извиниться, — сказал он. — Ты просила, чтобы я не рисовал тебя, но вообще-то как раз в то утро я набросал немного по памяти...