Страница 16 из 133
— Отлично, — Габин закрыл вазочку и вернул её на стол. — Каждый говорит, во сколько лет он потерял девственность и как это было. Кто вытащил фант, тот и начинает.
Он ухмыльнулся Жене. Она невольно отвела взгляд.
Вот это начало. Что ж там ещё за вопросики?
Впрочем, надо что-то отвечать...
— Ни во сколько, — сказала она смело. — И ни с кем. Следующий?
Реакция была предсказуемой: Севостьянов засвистел, Лена с Милой захихикали, послышались всякие пошлые шуточки, мол, «до свадьбы бережёт» и «хочет продать подороже».
— Это нормально вообще-то, — вступился Столяров. — Сперва школу надо закончить, а потом уже о сексе думать.
В отличие от Женьки это щекотливое слово он произнёс без запинки и без смущения. Она кинула на него долгий взгляд. Одноклассник смотрел на Габина и выглядел при этом непривычно взросло. Как незнакомец. И говорит на такие темы так спокойно. А что если Столяров уже...
Хотя нет. Нет-нет. С кем? Да пусть даже и было с кем, Женя бы обиделась, если бы друг скрыл от него такое важное изменение в своей жизни. Хотя в последнее время они стало мало разговаривать по душам.
Фант пошёл дальше, от Женьки к Габину. Тот, тоже не смущаясь, а как будто даже с гордостью объявил, что расстался с девственностью в четырнадцать. С одноклассницей — он не назвал имени, но Женя мысленно перебрала лица и имена нескольких девочек из его класса. Кто-то из них? Хотя, по словам Габина, это было в девятом, многие после девятого ушли.
Интимные признания ровесников — а в комнате только Лена с Милой были старше, им было уже по девятнадцать — заставили Женю почувствовать себя мамонтом. Один за другим звучало: четырнадцать, пятнадцать, даже одиннадцать — отличился Севостьянов, тринадцать, снова четырнадцать.
Зато Столяров, как и Женя, оказался девственником. Женя тихо усмехнулась. Они прямо две белых вороны тут. И почему Габин не позвал в круг избранных Катю? Она бы, наверное, с удовольствием послушала про сексуальный опыт «Германчика».
— Следующий фант, — объявил Габин, запуская руку в вазочку. — Хорошенько пыхнуть.
— Есть, шеф, — в тон ему ответил Севостьянов и зашевелился, хлопая по карманам. Вытащил зажигалку, пощёлкал, прикуривая.
По комнате поплыл дымок.
Женя сморщилась: не любила табак. Одну затяжку стерпит, конечно, хотя вся эта игра ей не нравилась.