Страница 11 из 133
Вера подвела Женю к тяжёлой на вид, обитой кожей двери. Открыла её — пахнуло чужим домом.
— Сейчас нет никого. Заходи. Пальто можно сюда повесить, — протянула гостье деревянную вешалку.
— Спасибо, — Женя вдела лёгкие плечики в пальто.
Вера ошибалась. Кто-то здесь был.
Как ни странно, Женя почувствовала это с порога. Едва заметное, рассеянное присутствие. Слабое, неоформленное, но живое. Словно дух квартиры, добрый домовой.
— Давай на кухню, — пригласила Вера. — Чаю будешь?
— Буду. Спасибо.
Дом Жене понравился. Не как возможное обиталище, а как чужое жилище — для неё самой здесь было, пожалуй, чуть мрачновато: огромное зеркало в раме цвета тёмного кофе, шоколадные обои с чёрными и бежевыми завитушками узора. Через полуоткрытую дверь — похоже, в гостиную — видна была солидных габаритов мебель, сделанную, не иначе, из дуба.
Кухня тоже оказалась под стать всему остальному. Светлее, чем прихожая и мельком увиденная гостиная, но тоже — величественная, словно пропитанная духом прежних поколений. Крепкий, четырёхугольный стол с тщательно выпиленным узором на ножках. Небольшая скатерть лежала на столешнице, на ней красовались вынутые быстрыми Вериными руками сахарница, вазочка с печеньем, две чашки с блюдцами в тон.
— Красиво у вас, — похвалила Женя. Присела на указанный стул, чинно сложила руки на коленях. Незримый взгляд охранителя дома ещё преследовал её.
— Это всё мама. Она постоянно всё украшает.
— И мебель — мама?
— А? Нет, мебель старинная, она от предков. С папиной стороны. Мама, наоборот, — Вера наконец завершила хлопоты, села напротив, мимоходом улыбнулась, — будь её воля, она бы всё тут совсем по-другому обставила. Часто жалуется, что приходится всё старое использовать.
— Мне нравится, — искренне сказала Женя.
— Спасибо, — Вера снова улыбнулась.
Чайник тихонько зашумел. Электрический чайник — Женин взгляд прошёлся по светлому бежевому боку, — удивительно неподходящий старинной, антикварной обстановке.
Незримое присутствие ощущалось теперь ярче, чем раньше, чем в прихожей. Будто призрак завис где-то между высокой кухонной стойкой и окном и пристально оттуда смотрит.
— Тебе сколько сахара? — спросила Вера, поднимаясь.
— Я с печеньем, — отказалась Женя.
Вера кивнула и наполнила две толстостенных высоких кружки, бежевую и кофейного цвета. Бежевую поставила перед Женей, вторую — ближе к себе.
— Извини за вчера, хорошо? — сказала она, заняв своё место. — Я не думала, что ты обидишься.
— М-м, — Женя помедлила. — Я сама виновата. Почему-то подумала, что ты хочешь надо мной посмеяться.
— Нет, я просто... Ну, не знала, как спросить. Когда про тебя услышала, сразу подумала...
— Обо мне что, вся школа говорит?
— Нет, что ты, — испугалась Вера. — Я просто думала, что делать, ведь не к гадалкам же идти... И когда случайно услышала, сразу подумала, вдруг ты сможешь с ним поговорить, если ты правда можешь общаться с потусторонним миром.
— Какой ещё потусторонний мир, — нервно усмехнулась Женя.
Вера развела руками.
Чёрт, если даже в «вэ»-классе ходят слухи, то в «бэ», где учатся Габин с компанией, точно об этом знают. Ещё примутся дразнить Женьку или издеваться над ней. Хотя парни к таким вещам более равнодушно относятся... Это только Бастик рад-радёшенек.
Ладно. Если Корнелюк так нужно узнать, что хотел ей сказать её дед, Женя попробует ей помочь.
Она сосредоточилась и попробовала позвать про себя Вериного деда. Сообразила, что не знает его имени. Уточнила, мысленно позвала...
Она не могла бы сказать, что реакции не было. Ощущение «присутствия» стало сильнее, Женя увидела смазанную тень, почувствовала чьё-то сильное желание что-то сказать — но ничего не услышала и не поняла.
Кажется, без Вейлира не обойтись.
— Э-э... если мне вдруг станет плохо, может быть, упаду в обморок, не пугайся, — предупредила она Веру.
Та закивала, а потом предложила перейти в большую комнату, лечь на диван. Женя подумала и согласилась. Она, конечно, не собиралась долго болтать с блондином, но мало ли.
Вейлир отозвался сразу, как будто ждал. Сначала только голосом, потом появился и сам — в привычной жёлто-зелёной безрукавке, знакомых светлых брюках. Или же не прежние, иные — узор на безрукавке Женя так и не смогла запомнить. Ей казалось, он менялся каждый раз.
И от того, что всё получилось, что Вейлир опять был перед ней — как ни в чём не бывало, как будто в этом не было ничего особенного, ненормального — её охватило странное ощущение, словно она снова видит сон.
Она приподнялась на диване и старательно подумала:
«Помоги, пожалуйста. Вере нужно узнать, что её дед хочет сказать ей».
Вейлир кивнул. Повернулся и взмахнул рукой. Там, куда был устремлён его взгляд, проявились очертания человека. Женя разглядела седую голову, небольшие очки на переносице, исхудавшее старческое лицо. Совсем не такое, что привиделось ей в воспоминаниях Веры, — но тем не менее это, все всяких сомнений, был именно Верин дед.