Страница 10 из 133
— Нет, — она уставилась в потолок — невысокий, покрытый белыми плитами. Похоже на пенопласт.
— Что с ней? — голос Столяра.
— Потом, когда получше станет, измерим давление, — рассеянно ответила медсестра. — Она хорошо учится?
— Нормально.
— Ты её одноклассник?
— Да.
— Она на что-нибудь жаловалась? Плохое самочувствие?
Столяр промолчал, и медсестра обернулась к Жене.
— Нет, — она усмехнулась. — Спасибо. Сейчас отлежусь, и всё будет в порядке.
— Алла Викторовна, — в кабинет кто-то заглянул. — Вас Ирина Витальевна заглянуть просила. Давление померить.
— А, да-да, — медсестра открыла ящик и достала оттуда портативный тонометр. — Я отойду, ты ещё полежишь? — спросила она у Жени. — Не уходи пока, я тебя тоже потом померю.
— Хорошо.
Женька и без просьбы бы осталась. Она не чувствовала в себе сил сейчас встать. Голова больше не кружилась, но слабость зашкаливала. Даже руки сейчас, казалось, весили тонну.
— Я послежу за ней.
Глуховатый голос Столяра заставил её слабо улыбнуться. Староста бдит.
Дверь за медсестрой закрылась. Женя перекатила голову по подушке, нашла взглядом друга. Тот сидел у стола, положив руки на расставленные колени, чуть наклонившись вперёд, и внимательно смотрел на Женьку. Поймав её взгляд, спросил:
— Почему ты не рассказала про видения?
— Не хочу прослыть шизофреничкой, — отшутилась Женя.
Сама себя она сумасшедшей не считала. Но если рассказать медсестре, мало ли что та может подумать. Ещё пойдёт на доклад директору, проблем не оберёшься.
— Жень... Может, это не моё дело, конечно, но ты бы реально сходила бы ко врачу. Обморок это уже серьёзно.
— Ой, да ладно, — она и в самом деле не чувствовала себя больной. Если уж на то пошло, скорее одержимой. Всякими потусторонними блондинами. А одержимость вряд ли лечат.
— Не да ладно, а сходи! Слышишь?
— Ой, да не кричи, — поморщилась Женя. — Чего ты злишься?
— Беспокоюсь я за тебя, дурная башка!
— Ах ну да, конечно! — Женька тоже разозлилась, поэтому ответила язвительно: — Ты же ведь у нас староста класса! Ответственность, все дела!
Столяров резко вздохнул. Вдруг вскочил и, ничего не говоря, прошёл по кабинету. Остановился у окна.
— Не поэтому, идиотка! — выдохнул он со злостью. — А потому что...
Женя подождала, но продолжения не было. Впрочем, она догадывалась, что там должно было прозвучать. Он хотел сказать «потому что мы друзья», но постеснялся, посчитал, что слишком пошло.
Она смягчилась.
— Сорри. Нашло немного, — протянула руку. — Дай пять.
Столяров повернулся и посмотрел на неё. Помедлил с пару секунд, потом протянул в ответном жесте. Их детский пароль и отзыв: сперва костяшками, потом раскрытой ладонью. Но сейчас, хлопнув по её пятерне, Столяров почему-то не убрал руку, а переплёл пальцы, удерживая.
Женя смутилась, вопросительно уставилась на него, но лицо его было в тени на фоне светлого окна, она ничего не смогла разглядеть. Не выдержав молчания, отняла руку и спрятала под простынку, которой накрывалась.
— Помнишь, — сказал Столяров хрипловато, — мы клялись, что будем дружить всю жизнь?
— Да-а.
Она довольно улыбнулась. Им было лет по семь, что ли. Ещё в первом классе. Они втроём собрались в «штабе» — у них был «штаб» в дворике неподалёку, и провели этакий то ли ритуал, то ли посвящение. Зачитали торжественным голосом: «Один за всех и все за одного» — и поклялись всегда дружить.
— Так вот, — он по-прежнему говорил чуть хрипло, будто с трудом. — Я пас. Выхожу из кружка.
Женя не поняла. Улыбка сползла с губ. В каком смысле «выходит»? Хочет сказать, что не будет больше с ними общаться? Почему? Обиделся на что-то?