Самая быстрая травница

– Паяц, петрушка! – жнец развернулся и вышел вон.

Сначала травница вообразила, будто ее ведут в дом старосты. Или просто в любой другой дом. В конце концов, должны же местные где-то собираться! Привели на поляну за деревней. На поляне толпился народ, приплясывая от пробирающей до костей сырости. Весеннее солнце закатывалось за горизонт, оттаявшие за день лужи вновь подернулись тонкой корочкой льда.

– Ничего! Скоро возле костра погреемся, – дородная женщина потрепала по голове мальчишку, беспрестанно хлюпающего носом.

– Ведут! Ведьму ведут! – послышались крики.

Толпа смокла и расступилась. Увидев охапки хвороста возле вмерзшего в землю столба, Тиннэри едва не лишилась чувств.

– Я требую честного разбирательства!.. Ваши обвинения смешны!.. Я только сегодня пришла сюда и то по чистой случайности!.. Да у меня самой сестра пропала!

Жнец, выслушав ее запутанную тираду, с отеческой улыбкой осенил травницу охранным знаком эфира.

– Покайся в содеянном, дитя. Ступи на дороги небесной Оравии с чистой совестью, – увещевал Баторий.

Тинни промолчала, окинув собравшихся хмурым взглядом.

Баторий откашлялся и, вытащив из рукава сверток пергамента, принялся зачитывать приговор:

«По решению народного суда, ведьма, умышленно умертвившая двух девочек, приговаривается к смертной казни через сожжение»

– Что? – заорала травница. С высоты ее роста было прекрасно видно содержимое пергамента: кривые крестики, бегущие строкой. – Приговор ваш фальшивый и никакого суда не было! Я требую присутствия королевских магов! – ее захлестывала волна гнева. – Да если они узнают!..

– Они не узнают, – спокойно возразил святой жнец. – А суд был. У нас даже свидетель есть. Косарь! – Баторий повернулся вправо, к толпе, и подал кому-то знак. Люди расступились, явив взору Тинни мужчину, едва держащегося на ногах.

– Точно, она! – свидетель почему-то ткнул пальцем в жнеца. – Выдьма, что детей моих – фьють! – забулдыга оглушительно свистнул и угрожающе покачнулся. Бородатый односельчанин в дырявом зипуне поспешил ему на помощь, чтобы поддержать за ворот.

– Да он же в стельку! – Тиннэри хотелось рыдать и кусаться, но она держалась.

– Подумаешь! – логика жнеца была непробиваемой. – Зато свидетель дает своевременные показания.

– А до завтра подождать – никак?

– На завтра он уже ничего не вспомнит. А нам важны показания, – Баторий втолковывал «глупой девке очевидные вещи».

Детина, повинуясь очередному знаку «патрона», повел травницу к столбу.

Со стороны деревни вдруг раздался оглушительный взрыв. Тинни сравнила его с взрывом нескольких шаровых молний. В небо повалил густой сизый дым. По морозному воздуху разлился запах гари. Остолбеневший народ теперь стоял спиной к травнице и жнецу. Похоже, что их больше не занимал процесс исполнения приговора.

– Темнота дремучая! – Баторий покачал плешивой головой, глядя вслед толпе, опомнившейся и рванувшей обратно в Сыромойки. Даже детина позабыл о своих обязанностях.

– Все сам! – вздохнул жнец. Засучив рукава, он принялся поливать хворост пахучей жидкостью из бочонка.

– Зачем тебе эта показуха? – травница с удвоенной силой терзала свои путы, но только еще больше натерла запястья.

– Покайся в содеянном, дитя! И можешь идти с миром, – плешивый мужчина гнул свою линию.

– Ну, хорошо, каюсь! – устало выдохнула Тинни.

– Ага! – восторжествовал Баторий, делая широкий жест в ту сторону, где несколько минут назад стояла почтенная публика. – Все слышали? Ведьма созналась!

Сидящей на поляне пес, заинтересованно тявкнул и щелкнул зубами на блоху. Иной публики поблизости не наблюдалось.

– Тьфу ты, пропасть! Я и забыл, что они ушли! – жнец сморщил длинный нос и бросился в погоню за стреноженной травницей, успевшей доковылять до обочины дороги.

– Не упирайся, дитя, – увещевал мужчина, схватив ее за рукав кожушка. Сначала он пытался поднять Тиннэри на руки, однако та оказалась тяжелой, как кобыла; потом он пытался толкать ее в нужном направлении, но травница упиралась ногами. Ничего другого жнец не успел придумать, ибо внезапно забрехавший пес возвестил о том, что они не одни. Каково же было удивление жнеца при виде всадника, скачущего на лошади. Всадником оказался вор, каким-то чудом выбравшийся из плена.

– Именем эфира, остановись! – гаркнул Баторий, видя, что всадник направляется в его сторону. – Ты… – жнец, получив пятой в грудь, отлетел в сторону.