Страница 99 из 123
Женщины устраиваются на работу по своим специальностям, живут жизнью успешных людей, и ничего не соображают.
Я сейчас понимаю, насколько трудно давалась Феликсу вот эта клинопись о нашем мире. Он изобретёт кучу миров, десятки альтернативный историй, но любой абзац о настоящем у него нехотя скрипит, появляясь как из-под плохо очиненного пера.
В двадцатой главе, где господин Чернов, из-за своей неприязни к настоящему ходит по грани между гениальностью и профанизмом, тема христианства красной нитью вплетена в полотно повествования.
Бабушка Фрида, которая встречала Ефратскую и Марту – верующая. Она приводит женщин в церковь и знакомит их с отцом Илианом, молодым священником. В многочасовых беседах с ним Чернов наконец-то раскрывает нам основную космогонию и философию его криптомира. Там нет церквей и религий, там не чтят ушедших идолов и адептов и не поклоняются их портретам. Там есть ныне живущий Мастер, Сатгуру высшего порядка, совершенный Святой, который без внешних ритуалов и обрядов передаёт каждому желающему метод медитации. Души людей поднимаются в высшие сферы, а пустые оболочки отправляю в небо на дирижаблях, а ни в коем случае не закапывают в землю.
Ефратская и Марта в итоге так достают бедного священника, что он расстригается и уезжает в Индию.
Двести страниц Ориона приучили нас к бесполому и даже вегетарианскому языку повествования. Те читатели, которые насладились кровавыми событиями в «Долине Инферно» и открыли «Орион», чтобы пойти по следам безносой старухи в чёрном в поисках ещё большего нуара, наверное, разочаровались, не найдя здесь обещанные тонны кетчупа и горы гипсовых рук и ног. Но не печальтесь. Феликс, всё-таки, в своём стиле. Он не может без этого. И пусть ему даже не удаётся закидать всё главы и абзацы внутренностями героев, где-нибудь в углу он всё же намусорит.
Ефратская и Марта умирают. Но умирают они только в нашем с вами мире. Оставаясь живыми, но лишёнными движения (все мы видели такие сны), они становятся очевидцами и даже главными участниками страшных событий. Их находят в квартире, где они жили, и отвозят в морг. Там они, будучи живыми, чувствуют на себе всю прелесть вскрытия. Патологоанатом вынимает из их тел внутренности (говорил же!) и зашивает в брюшной полости одежду и ботинки. Наверное, для объёма. Два тела привязывают к мачтам корабля, который отправляют в море, не забыв при этом поджечь. Все эти манипуляции приводят к тому, что женщины выплывают в своём мире.
Их выносит на берег, где бы вы думали? Помните островную страну, куда привозит чемодан Кеха Шакал? Круг сужается. Видимо, скоро конец.
В этой стране уже давно находится Айсис Озёрова, сестра Ефратской, сбежавшая со станции Север. Из неё давно уже сделали икону противоборства милитаризму Сетера. Здесь же и Теодор Ефратский – Джехутов, глухонемослепой но ясновидящий лекарь и учёный.
Ефратская и Айсис, сёстры – близняшки, и Небетхет принимают за Озёрову, портреты которой висят по всем городам. Когда выясняется, что это сестра иконы повстанцев, Ефратскую и Марту везут в столицу к Исиде, которая в это время находится у Теодора Ефратского, лечится так сказать, не зная, что это за человек.
Ну, вот и развязка.
В одном помещении подвального типа встречаются Айсис и Ефратская, сёстры, разлучённые войной. Ефратская признаёт в лекаре своего приёмного сына, Теодора, а Марта – мужа. В это время техники в древнерусских одеждах вносят в подвал окровавленного Шакала.
Накал страстей достигает высшей точки, когда по родимому пятну Ефратская узнаёт в Андубине своего сына, которого она двадцать восемь лет назад бросила возле мусорного бака на станции Север. Инна, прибывшая в островную страну вместе с Айсис, находит своего возлюбленного Кешу.
Но это ещё не всё.
Техники открывают чехол от тубы, в который Шакал переложил из чемодана «груз».
А что это за груз?
Да это голова Ямира Осирова (Озерова), бывшего президента республики Эолинор, мужа Айсис, любовника Ефратской. Кроме того, он ещё был отцом Иннокентия, которого криминальный авторитет всё-таки отыскал, в таком вот виде.
Вот такая история.
Занавес.