Страница 28 из 49
— Вспомни.
— Да, кажется, дарил что-то.
— Что ты дарил?
— Да не помню, шкатулку какую-то, да, точно, помнишь, когда отца не стало, осталась какая-то ерундовина, мне было неудобно, денег не было, а она меня на день рождения позвала.
— Мы должны вернуться в Джаллабад.
— Ты часом не тронулся?
— Другого выхода нет.
Брат уходит, а перед моим внутренним взором, как сквозь какую-то плёнку, память услужливо разворачивает полузабытые картины, периодически обрушивающиеся в беспроглядную муть.
Вот — тело, лежит на животе, ещё дышит, из пробитых лёгких толчками выбрызгивает кровь, вот — мои руки, похожие на мёртвые из-за синеватой резины перчаток, ланцетом они разрезают одежду на спине и отворачивают окровавленные шерстяные волокна. Рядом с левой scapula, чуть выше маленькой родинки — чудовищных размеров рваная рана с вывернутыми краями. Вся спина, ноги и руки в дырах, даже в волосах — кровь.
Тампоны! Бинты! Пульс!
Синеватые пальцы как в страшном сне делают свою работу, быстро окрашиваясь в другой цвет, вот появляется чёрное — Углом! Углом! Пинцет соскальзывает, щёлкает металлом о металл. Какой-то кронштейн из толстого железа на подобие мебельного, на краях – окалина, Тампоны!
СВУ двух нелюдей, двух моральных уродов, способных сотворить такое с ребёнком, почти девочкой, было начинено всякими железками, —- болтами и шайбами, детонатор был приведён в действие не вовремя, из-за случайного звонка по мобильному телефону. В квартире на первом этаже. Карима поднималась по лестнице вверх, а эти двое как раз спускались, их тел не нашли, и это кажется странным.
Мне никогда не забыть эти два лица! Туман, туман, Пульс! Мои руки уже где-то в другом месте, они ла лацканах пиджака моего брата, смяли их вместе с его бородой, кажется, потом я его повалил и таскал его как куль по квартире, хватая за что попало. Я даже не подозревал в себе такой силы. Он бился головой о дверные косяки, о стены, из-за чего лицо его было окровавлено, потом ему удалось сбить меня с ног.
— Брат! — кричит он мне прямо в ухо, голос этот страшен, — я не виноват, позволь мне всё объяснить!!
Из моего рта выходят какие-то слова, но они похожи на хрип или на рыдание.
— Нас подставили, тебя ищут! Это диверсанты! Я просил тебя встретить и устроить моих людей! Моих! Они узнали об этом, они пришли вместо них!
Туман, туман, синие красные пальцы, пальцы, травмы, несовместимые с жизнью? Нет! Какой-то кусок гайки в шейном отделе, atlas раздроблен, мedulla spinalis? Туман…
Пульс нитевидный! Разряд! Ещё!
* * *
« … бисмилляяхир-рахмаанир-рахииим
Къуль а"узу бираббин-нааас
маликин-нааас
иляяхин-нааас
минн шарри львасвааси ль-хъаннааас
аллязии ювасвису фии съудуурин-нааас
миналь-джиннати ван-нааас……..»
Я безнадёжно опоздал к началу проповеди дяди Исама, но его взгляд просветлел, когда я вошёл в прохладное нутро мечети.
Таким я его ещё не видел никогда, его подбородок был гордо вздёрнут вверх, глаза сияли дерзкой энергией глашатая истины.
«…Есть хадиз в сборнике имама Бухари, история из Сиры посланника Аллаhа(да благословит его Аллаh и приветствует). Посланник Аллаha(да благословит его Аллаh и приветствует), стоял на минбаре, давая проповедь.
Аллаhу Акбар!
Аллаhу Акбар!
Аллаhу Акбар!
Когда он давал проповедь, пришёл бедуин и сказал:
— О посланник Аллаха, попроси Аллаhа, чтобы он послал нам дождь, попроси Аллаhа, чтобы он послал нам дождь.
И посланник Аллаhа (да благословит его Аллаh и приветствует) воздел руки к небесам и сказал:
— О, Аллаh, даруй нам дожди.
И пролилось много дождей. Они шли в течение семи дней до следующей пятницы. На следующую Джума, посланник Аллаха (да благословит его Аллаh и приветствует) так же стоял на минбаре проводил проповедь. И опять пришёл бедуин и сказал: