Страница 14 из 49
— Да Вы что, инспектор, не говорите ерунды, рассуждать так, это то же самое, что надеяться на то, что какой-нибудь параноик в припадке поведает нам, где закопано золото Чингиз – хана.
Дверь затряслась от мощных ударов.
— Федериксон, что там у тебя? – вырвался столб пара из самоварной топки.
В проёме показалось белое, как лист бумаги лицо коридорного.
— Там… Там, задержанная, она в обмороке. Бледный палец показывал на широкую створку окна, заклеенного зеркальной тонировкой. Три пары глаз проследили за пальцем, и все увидели Лекси, как мешок с мукой съезжающую по стулу.
Доктор подскочил к окну и, покраснев, крикнул:
— Да вы с ума сошли, невежды, вы посадили её в зеркальную комнату, у неё же спектрофобия!
— Спектрочто? – непонимающе похлюпал Самовар.
— Боязнь зеркал, быстро, пустите меня к ней, ей немедленно нужен укол!
Все трое вбежали в соседний кабинет. Лекси лежала на полу, и её била крупная дрожь. В углу рта пенилась белоснежная слюна.
Доктор властно оглядел столпившихся блюстителей порядка, воззрившихся на скрюченное тело, как овцы на новые ворота, и негромко сказал:
— Немедленно принесите мой чемодан.
Какой-то из младших чинов рванулся в проём и вернулся с чёрным дипломатом, по углам окованным серебром.
— Выносите её отсюда, – приказал мистер Ждонсон столпившимся в дверях полисменам. Трое подхватили трепещущее тело и вынесли в коридор. Там Лекси, как сломанную куклу положили плашмя на стулья, сколоченные по три.
Доктор достал из блеснувшего белым зева чемоданчика шприц и набрал в него какую-то жидкость из зелёного флакона. Тонкая игла пробила бледную кожу в области шеи, и в белки открытых глаз Лекси откуда-то сверху спустились голубые шарики радужной оболочки.
— Все, всё в порядке, — шептал доктор, поглаживая Лекси по голове, пока две наглые руки хамски вырывали чемодан у доктора.
— Ну что всё? – сказал Самовар, — можно допрашивать?
Люди и нелюди, созданные из разных материалов, молчали.
— Ну что тварь! — заорал вдруг медный комиссар в испуганное лицо Лекси, — говори, где Олдридж!
От этого крика Лекси снова забила дрожь, и девушка схватилась за стулья, на которых лежала.
— Вы будете отвечать перед законом, не думайте, что Вам всё дозволено, — керамически-жёстко доктор.
— Увести, его! — крикнул фас Самоварный следователь, и двое охранников заломали под руки несгибаемого стеклянного доктора.
— Я обещаю Вам, вы ответите, — шевелились фарфоровые губы врача, когда его тащили по коридору. Звуки его голоса разбились о чёрствый коридорный бетон и рассеялись во тьме.
— Разберёмся, кто тут будет отвечать, тварищь коновал. Несите эту ко мне в кабинет.
Извивающуюся и стонущую Лекси занесли в кабинет Самовара.
За столом инспектора королём сидел человек в форме другого цвета, чем та, которую носили все сотрудники отделения, и как лазером сверлил вошедших никелированными зрачками.
— Что здесь происходит, Медьюсон, мать твою? – почти не пошевелившись, изрёк круглый рот.
Самовар как-то сразу сдулся и превратился в медную грелку, из которой вылили воду и замяли её сапогом.
— Мм, это. Допрос. Красно-кирпичный цвет лица сменился на серебристо зелёный. Самовар медленно растворялся изнури в серной кислоте страха.
— Трибунал вам обеспечен. Пошёл вон.
Зеленеющие руки, покрытые сульфатом меди, закрыли дверь.
— Я Жог Тэйфелл, служба безопасности, что здесь происходит? – спросил властный человек у Клейст. И присаживайтесь, пожалуйста.
— Я не знаю, — сказала Экклесия, — нас забрали в парке и привезли сюда, и этот, — она махнула головой в сторону двери, — угрожал и спрашивал про какого-то преступника. Её рука гладила по голове сестру, снова потерявшую сознание.
— Я обещаю вам, что Медьюсон понесёт заслуженное наказание, но я прошу вас помочь нашему следствию.
— Сначала окажите необходимую помощь моей сестре, а потом поговорим.
— Хорошо, мы увезём её немедленно в лазарет Службы Безопасности.
— На каком основании, она же не психически больной преступник?
— Это необходимость, для её же безопасности.
— Я тоже поеду.
— Это закрытое учреждение, вас туда вряд ли пустят.
«Все они одинаковые, эти псы, типа один злой другой добрый, какая пошлость», — подумала Клейст, а вслух сказала другое, и её слова прозвучали в отчётливой тишине кабинета, как шипение маленькой, но очень опасной змеи:
— Моей сестре очень плохо, быстрее.
Через десять минут Фелексию без сознания привезли в огороженную проволокой больницу. От простой больницы этот госпиталь отличался тем, что там лечили людей, признанных судом невменяемыми.
Заалело утро. Солнце вышло из-за горизонта, и было похоже на вырезанный из фанеры круг, освещающий не город, а картонную декорацию.
Ещё через час Экклесия набирала номер телефона из будки автомата на углу.
— Нашла? – раздался из динамика хриплый голос.
— Нет, нам помешали.
— Кто?
— Из центрального управления, такой рыжий, на медный самовар походит. Медьюсон, кажется.
— Считай, что он уже на иконы пошёл. Что ещё.
— Лекси в госпитале С .Б.
— Завтра заберёшь её, выпустят беспрепятственно.