Перевалъ

Наконец, комвзвода выбрал единственное на его взгляд правильно решение: не допускать панибратства, но и не вытягиваться в струну и чеканить каждое слово с замершим в груди сердцем.

- Вижу, хороший ты малый, Алешка Андреевич, но историю знаешь плохо, - первым нарушил затянувшуюся паузу командир десантной роты. - …Издавно, Кавказ был нам совершенно не нужен. Пусть бы горцы здесь джигитовали. Аллах с ними! Но они стали разорять нашу Кавказскую Линию. Крепости и гарнизоны, казачьи станицы – все подвергались их налетам, всем доставалось. Для прекращения разбоев сюда и были брошены войска.

- Если Вы, товарищ майор, имеете в виду русского военначальника царской армии, генерала Ермолова, то.., - возразил старший лейтенант, но неожиданно осекся, вонзив удивленный взгляд широкораскрытых глаз в сидящего перед ним офицера-десантника.

Последний, как две капли воды, был похож на драгунского генерала, изображенного на старинных гравюрах в исторических энциклопедиях: то же лицо, те же непослушные вьющиеся локоны с пепельной сединой, тот же пронзительный взгляд строгих серых глаз.

- Генерал Ермолов? - лукаво улыбнувшись, уточнил комроты. - Ну и …что твой Ермолов?

- Ермолов пошел вглубь от Кавказской Линии, - с трудом ворочая онемевшим языком, закончил Аракчеев.

- Верно, - утвердительно кивнул офицер. - Только, будьте любезны, господин подпоручик, ответьте мне, что бы Вы сделали, как человек военный, если Ваша оборона не приносила успеха? Сидели бы, огрызаясь, аки сторожевой пес?

- ?! - Алексей Андреевич осторожно пожал плечами, часто хлопая ресницами.

Странное видение, как в калейдоскопе, сменялось то одним, то другим узором: на широченных плечах камуфляжного армейского бушлата сверкали золотом драгунские эполеты, на задках берц поблескивали шпоры, стоящий в ногах АКМ заканчивался витьеватым палашным эфесом вместо привычного автоматного приклада.

- Э, нет, старлей, здесь требовалась контратака! - лукаво подмигнув, драгунский офицер прихлопнул ладонью по колену старшего лейтенанта.

- Историки пишут, он был жесток по отношению к горцам – это мне как-то не импонирует, - также тихо от непроходящего смущения сказал Аракчеев.

- Точно так рассуждали и в Петербурге до одна тысяча восемьсот шестнадцатого года, - согласился майор. - Дескать, нужно проявлять к горцам снисходительность, терпимость. Мол, это поможет установить с ними доверительные отношения. А те, в свою очередь, воспринимали подобное, как слабость, как неспособность русских драться, и убивали еще злее. Надобно знать их натуру. Видали ли Вы, господин подпоручик, хоть раз, отрубленную голову или вспоротые кишки?

- Нет, конечно! - выпучив глаза и с трудом подавив подскочивший к горлу кисло-горький тошнотворный комок, ответил комвзвода.

- Вот, когда увидешь, старлей, все и поймешь, - многообещающе закивал головой тот. - Жесток был Ермолов или справедлив… Он ни единого грабежа горцам не спускал, ни малейшей дерзости. Знал, что здесь, на Кавказе, в почете только сила. Ее и выказывал…

- .., - опустив глаза в землю, Алексей Андреевич молча кивнул, не найдя что ответить.

- Ну да, полно-те, - добродушно широко улыбнулся майор. - Я же не представился тебе, старлей…Так как там тебя? …Аракчеев, говоришь? Ну-ну… А я – Ермолов, Алексей Петрович. …Майор стало быть.

С последними словами он пробарабанил двумя пальцами по упавшей на его плечо одинокой звездочке.

- Шутите, товарищ майор? - недоверчиво переспросил Аракчеев.

- Пошутить люблю, - признался тот. - Но сейчас, поверь, старлей, я совершенно серьезен и откровенен с тобой… Ермолов я. Алексей Петрович. Представляешь каково мне с такими паспортными данными тут, на Кавказе… Каждая собака шарахается и хвост поджимает.

Алексей Петрович откровенно, в полный голос, рассмеялся, запрокинув голову назад и гулко ударившись затылком о щербатый камень крепостной стены.

- Тезки, товарищ майор, - улыбнулся Аракчеев, чуть позволив себе расслабиться, но ожидаемой поддержки так и не получил.

Круглое лицо Ермолова одарило комвзвода огненным взглядом серых глаз, но нельзя было сказать, что майор был страшен. В его глазах мелькали вечносмеющиеся искорки. Подернутые сединой волосы топорщились дыбом и, непокрытые головным убором, фривольно развевались на жестком высокогорном ветру.

- "Настоящий офицер!" - подвел про себя итог впечатления от нового знакомого Алексей Андреевич. - "…Батя!"

- Ну, добро пожаловать на перевал, Алешка Андреевич, - улыбнулся Ермолов.

- Спасибо, товарищ майор, - скромно скривил губы в улыбке молодой командир. - Повоюем вместе…

- Послужим, сынок, - на мгновение нахмурив брови, перебил его Алексей Петрович и тутже добавил. - Дай Бог, чтобы не довелось воевать ни дня.

Старший лейтенант шумно сглотнул слюну, a по eгo спине пробежал мерзкий холодок. От слов прожженного, закоренелого майора стало не по себе.

- Хотя в общем, - снова изменившись в лице, улыбнулся Ермолов. - У нас тут спокойно… Курорт… Сам посмотри. Красота! Горы, леса… реки журчат… птицы. Погода большую часть года – сказочная. Ребята отличные. Словом, добро пожаловать, старлей!

Аракчеев невольно улыбнулся и расслабленно опустил вздернутые ранее плечи.

- Расскажи о себе, Алешка Андреевич…

Алексей Петрович производил впечатление не только офицера, но и интеллигента. Поначалу старшему лейтенанту показалось, что это наносное, показное, но по мере того, как их беседа заходила все дальше и дальше, комвзвода убеждался, что располагающее к себе поведение майора Ермолова в его натуре. А больше всего Аракчееву казалось, что Алексей Петрович не уместен в нашем сумасшедшем времени. Он неприменно должен был жить во времена гусаров, балов, дуэлей.