Страница 5 из 75
Потоптался. Сел на предложенный табурет. Откашлялся. Я, говорит, за год заработал, деньжата кое-какие есть. Не густо, но для начала семье хватит.
– Ты никак Олю сватаешь?! – всплеснула руками мать.
Он кивнул.
Мать потянула отца совещаться. Семен и Оля ждали ни живы ни мертвы. Оля не выдержала, подошла к занавеске, прислушалась, о чем родители шепчутся.
– Да он же приблудный, – причитала мать. – Ни кола ни двора. Один. Безродный!
– А от твоей родни много толку? Как им чего надо – так они все здесь. А так – не дозовешься! – отрезал отец.
Мать всхлипнула.
– Нам женихами перебирать не с руки. Радоваться надо, что хоть один нашелся. Нарожала мне восемь девок. Как я их всех до ума доведу? А Семен работящий да непьющий.
Застонала половица под тяжелой ногой. Оля отпрянула. Вовремя. Вышел отец, а за ним бочком заплаканная мать. Дали добро. Оля обрадовалась. А вот обрадовался ли Семен? Она теперь и не упомнит. Вел себя с нею, как будто ничего между ними не произошло особенного. Как и раньше. Разве что самую малость посвободнее, невеста же. Тогда ей это нравилось. Значит, не осуждает, уважает. Не удивлялась, что не ухаживает он, как другие парни за девками. Он ведь не озорной, как они, а робкий. Только разок шелковицу в пригоршне принес и тогда же поцеловал в липкие от сока губы. Но ведь не сказал, что любит! Вот оно что! Ни разу не сказал! Он жениться затеял, чтобы грех прикрыть. Раз уж так вышло. Какая же она глупая. На крыльях летала, ног под собой не чуяла от счастья, свадьбу близкую ждала.
Ничего, переживет. Неволить не станет. Пускай возвращается к этой своей Катеньке.
***
Оля в хату зашла.
– Не передумала? – спросил отец. – А то вот Семен Федорович попрощаться зашел.
У них сидел Семен. Понурый. Кудряшечки его пообвисли даже. Взглянул на нее мельком и опустил глаза на узелок, что у ног лежал.
– Нет. Пускай едет! – Хотела сказать спокойно, а вышло криком.
Собрался уже, значит. Торопится.
– Да что это на тебя нашло? – удивилась мать.
– А не надо им жениться, – встряла сестричка. – У Ольки волосы торчком, у Семена кудряшки. Детки у них лахудрами получатся.
Оля зарыдала.
– А ты не беременная случаем? Вот и разгадка твоим фокусам, – решил отец.
Мать нахмурилась, губу закусила, двинулась на отца.
– Я что, я ничего, – оправдывался отец перед рассерженной матерью. – Дело молодое, горячее. Всяко бывает. А теперь дурит девка. Ты такая же, когда в положении, слово поперек не скажи.
– Нет! Просто не хочу за него! Отстаньте вы все! – Оля выскочила на улицу.
Семен вышел из оцепенения и рванулся за Олей.
– Я же сказала, что нет! Надоел! Уходи, куда собирался! – кричала она ему, захлебываясь слезами.
Семен еще ниже голову опустил, «не поминай лихом» проговорил и пошел. К своей Катеньке! От нее, от Оли.
Все. Отпустила. Не вышло, как хотела, без истерик. Ну да ладно. Она его больше не увидит. Никогда.
– Семен! Погоди, – вырвалось.
Он обернулся быстро.
– Ты узелок в хате забыл, – нашлась Оля.
Он усмехнулся криво.
– Обойдусь... Господи! – сказал с тоской и будто не ей. – Господи! Никому я не нужный на белом свете. Ну зачем я живу? Ведь ненужный. Все бросают. С самого рождения.
Семен таки взглянул на Олю.
– Я сердце свое на цепи держал. Не позволял себе ни привязываться, ни любить. Зачем обнадеживаться, все одно ведь оставят. Пока тебя не встретил и поверил, что нужен. Как никому еще не был нужен. По-настоящему. Что у нас взаимно. Не оттолкнула. Родненьким называла.
Он перевел дыхание.
– А ты только потому за меня шла, что слабость допустила. Теперь передумала. Надоел.
Они оба глотали слезы.
– Ох, прости, не слушай. Я от обиды все наговорил, – опомнился Семен. – Тебя понять можно. Зачем я тебе со своей любовью. Спасибо и на том, что было.
Сердце рвалось к нему, а башка упрямая сопротивлялась.
– Не верю. Ты меня обманываешь. Ты меня не любил никогда. Как Катенька эта хорошенькая появилась, ты меня тут же и забыл. Это я тебе ненужная стала. Со всей своею глупой любовью.
– Что ты говоришь?
– А что ты ей на крыльце говорил?! Что тут просто уже обещался, а так с ней бы уехал? Ну и поезжай, раз собрался!
Семен сделал шаг навстречу.
– Господи, Оля, ну что мне ей надо было говорить? Они люди добрые, обещали в семью взять, если устроимся, ни о каких чувствах и речи не шло. Не знаю, зачем я им сейчас понадобился, но их понять можно, видимо, обстоятельства.
Он руками развел:
– Ну не могу же я девушку обидеть. Я же знаю, как это, когда бросают. Ну что мне надо было сказать, чтобы ей не больно вышло? Я думал, ты поймешь, ты же меня без слов понимала, как родная.