Страница 17 из 75
На него и не похоже было. Такой растерянный.
– Поговори с Павлом.
– Не могу, – Андрей на ноги подскочил. – Ты понимаешь, я его заранее не люблю. Я его не видел, а уже осуждаю. Он же Татьянку нашу от нас забрать хочет. Я не смогу сам решить, подходит он Татьяне или нет. Ох, и молодая она еще.
Они легли.
– Знаешь что, Наташа? Я бабушку твою попрошу разузнать, что за семья. И про самого Павла расспросить. Что про него говорят. Она у тебя наружу ругается, а сама добрая. Хороший человек и в людях разбирается.
Андрей нашел решение и успокоился. Велел уже весело:
– А Татьянку взаперти подержи пока. А то она балованная, если ей чего невтерпеж, то и до греха может дойти.
Он обнял жену и прошептал страстно:
– Наташа.
Она сказала про поцелуй, а он даже не спросил ничего! Он только о сестре думает! Наташа с обидой отвернулась.
Татьяна сначала пошумела, а потом и в затворничестве нашла веселую сторону:
– Пускай Павел помучается без меня!
Однако долго не выдержала, к вечеру упросила Наташку сходить на строительство церкви, передать, что у них тут произошло.
Наташке и самой было любопытно взглянуть, кого Татьянка приворожила.
С лесов к ней спустился пригожий, кудрявый парень. Больно только молодой. Узнал, что Татьяна под замком, пожал плечами, усмехнулся, пробасил солидно:
– Так я и думал.
Остановил Наташу:
– Вот, это ей. Чтоб не скучала.
Достал из-за пазухи деревянного голубя.
– Какая работа! – восхитилась Наташа. – Сам делал?
– Нет. Я еще так не умею.
Наташа несла голубка, а по щекам катились слезы. Он теплый был. Видать, Павел его целый день за пазухой проносил. Ей никто в целой жизни таких подарков не делал.
– Тьфу, ненормальный! Я что, ребенок? – возмутилась Татьянка, а глаза засверкали при виде голубя.
Повесила к иконам.
Бабушка рассказала, что семья хорошая. Только уж очень несчастья притягивает. Второй раз погорели. Подумать только! Второй раз! Про Павла никто ничего плохого сказать не может. Но уж такая голытьба, что и описать страшно.
И вот этот Павел сидел у них в гостях и старался есть не спеша. И рассказывал про свою жизнь.
Кем он только не работал сызмальства. Плотницкое ремесло у него лучше всего получалось. Решил в этом "совершенствоваться".
– Правильно, – кивнул Андрей.
Но с "финансами" у них в семье плохо.
Наташка улыбнулась про себя – вот откуда у Татьянки такие мудреные словечки появились.
Ничего, плотники в цене. Зимой, правда, сложнее работу найти. В прошлом году от нужды хотел крепильщиком на шахту устроиться. Мать не пустила. Верная смерть, говорит, в этой яме, нам таких ихних денег не надо.
Татьянка завздыхала сочувственно. Она бы обняла его, но при брате побоялась.
– Что вы, Андрей Васильевич, решили? – Павел так солидно пытался выглядеть, что Татьянка с Наташкой прыснули.
– Думаю, вам годок обождать не мешает, – сказал Андрей.
Татьянка всплеснула руками.
– Или хотя бы до Рождества. А тебе, Павел, на ноги встать, – продолжил Андрей. – Но вы ж не выдержите. Гуляем свадьбу осенью.
"После Успения," – прошептала Татьянка Наташке на ухо.
– Может, сразу после Успения? Чего тянуть, – улыбнулась Наташа.
– Можно. Несите, мама, икону, благословим.
Татьянка заверещала и запрыгала по комнате.
– Таня, будь серьезней, в жены тебя беру, – пробасил Павел.
Татьянка замерла – руки в боки – и пошла на него:
– Ах, в жены берешь! А я за такого не хочу!
Павел растерялся. Даже слезы на глазах выступили.
Татьяна захохотала и давай его целовать:
– Ладно, так уж и быть, пойду. Только не плачь.
Наташа с Андреем переглянулись, Андрей головой покачал.
Готовили свадьбу. Наташа по всем углам натыкалась на милующуюся парочку. Уж совсем откровенно обнимались и целовались.