Страница 31 из 98
- Нет!
- Болатиком назови!
- Нет!
…Утром того же дня, я уже впервые кормила своего малютку, ласково прижимая к груди. Долго любуясь им, называя самыми невероятными и необъяснимо милыми словами, считала, что лучше его для меня нет ни чего на Свете. В этот день ожидался приход сотрудника ЗАГСа, поэтому все с усилием пытались поскорее придумать имена своим деткам. Ну а я, ожидавшая рождения девочки, заранее придумав имя, Венера, теперь сидела в растерянности. В мыслях пробегало множество разных имен, и ни одно не подходило. В палату вошла женщина, которая стала записывать данные других рожениц. Но я, словно отсутствовала, находясь где-то в пространстве, наедине со своими мыслями. Незаметно очередь дошла до меня. На вопросы отвечала почти неосознанно и машинально. И в мгновенье, очнувшись на вопрос - имя ребенка, протяжно, гордо и красиво произнесла: «Р-у-с-л-а-н», поймав себя на мысли, что удивлена, до бесконечности от сказанного. Сама того не ожидая, словно что-то свыше мне подсказало решение, ощутила, что за меня кто-то мыслит и диктует. После, я не раз утверждала - имя Руслану дано Богом, наверное, ему предначертана какая-то очень важная миссия на Земле?!
…А на вопрос мамы, как же я все-таки назову ребенка, ответила, что уже назвала, Русланом! Через трубку телефона было слышно, как заголосила радостная бабуля.
На пару с отцом они очень веселились, радуясь прекрасному имени внука.
Дни летели, близилось время к выписке из роддома. За эти дни меня в основном навещала мама. В последнее время я несколько обижалась на сестру, чувствуя, что та как-то отдалилась от меня, становясь скуповатой, а может по жизни была такой…
Во время беременности мне изрядно хотелось яблок, которых не было в магазинах, но их легко доставал Василий из воинской части. Мне было стыдно сознаться, по поводу моих частых визитов к сестре, в надежде, что она угостит меня яблоком. А просить не позволяла гордость.
Вот и теперь находясь в больнице и получив от нее передачку - два маленьких яблочка, стало обидно. Я и сама съесть не могла, было неудобно не поделиться с другими, и угощать тоже не было смысла, нас в палате было пять человек.
Всех, забирать из роддома, приходили мужья, с цветами и на машинах. Стояли лютые морозы. Я смотрела из окна больницы, в которой сама когда-то и родилась, надеясь увидеть что-то неисполнимое. А издали показались силуэты моих престарелых родителей, шагающих друг за дружкой. Я глядела на них и плакала. Мне было жаль и их и себя. Мама несла небольшой тортик для врачей, а отец, мою сумку с вещами. Поднявшись наверх, где мне предложили переодеться, от неожиданности мама ахнула, увидев мой дивный лик. Но взяв себя в руки, тут же, смирилась, боясь спугнуть и расстроить меня. Принесли Руслана. Медсестра очень ловко и быстро запеленала его, и, передав в руки бабушки, пожелала удачи. Спустившись вниз, я обратила внимание, как напугала своим видом не только мужчин, ожидавших своих жен, но и своего отца. Он, молниеносно взглянув в мою сторону, сделал вид, что ничего не случилось, опустив глаза. Но я видела, знала и понимала, что и он очень страдает и переживает за меня. А Руслан начал сильно кричать и плакать, неуютно почувствовав себя закутанным, к тому же он хотел есть. Отец быстро договорился со знакомым водителем «скорой», и мы поехали, с божьей помощью домой. Дедуля, бережно взяв ребенка на руки, первым переступил порог дома, с молитвой и благословением.
Так началась новая жизнь.
В этот неспокойный високосный год, мне очень сильно и во всем помогала мама. В первый же вечер, после нашей выписки, она, как могла, устроила небольшой домашний праздник. Специально для меня купила небольшой торт. Отец на радостях выпил. Немного посидели за столом сестра с Василием и десятимесячным Женькой, который уже, во всю, ходил по дивану, не признавая меня. А средний брат весь вечер заглядывал в нашу с Русланом комнату, каждый раз, дико восклицая, и возмущаясь, на последствия тяжелых родов. Он как бы с сочувствием заглядывал в мое обезображенное лицо, и маты летели с его уст непонятно в чей адрес:
- Галя, ну - ка покажи глаза, н-у-у ни х…я себе…!
Ну а Василий все поглядывал на Руслана, безмятежно дремлющего в коляске, и иногда приоткрывающего глазки. Зятьку было в интерес, что Русланчик родился беленьким, с зеленоватым оттенком глаз, который со временем переменился в светло-карий цвет.
Мама ежедневно помогала нянчить и купать малыша. Я сильно уставала, не всегда успевая поесть, и она стала откладывать часть приготовленной пищи, унося в нашу комнату, утвердительно настаивая, чтоб я обязательно покушала, с большим пониманием относясь ко всем моим выходкам. А я, укачивая Руслана, иногда придавалась воспоминаниям, очень тянула в море.
Вспоминалось, как между переходами, с удовольствием наблюдала, в свободное от работы время, за летающими рыбками, на фонтаны китов, а вечерами стоя на корме теплохода, за звездным блеском планктон, сверкающих разнообразием цветов в морском отражении, у работающих винтов.
Спустя месяц после родов, у меня стало пропадать молоко, приходилось переходить на искусственное питание. Иногда Руслана кормила грудью сестра, если я отлучалась ненадолго, по делам, а порой и Катерина проявляла заботу, на что, ревностно реагируя, ворчала моя не спокойная натура, высказывая маме свои недовольства, позволявшей прикасаться к моему ребенку. Но увидев, что Руслан спит, довольный и сытый, я успокаивалась. Мама, тайком, тоже подкармливала ребенка, и у нее это отлично получалось.
А у меня к тому времени начались по настоящему, первые проблемы. Не прислушиваясь к советам, не убереглась, в результате обратилась к хирургу с маститом. После операции, прошедшей прямо на приеме, сразу отправилась домой, хотя была возможность лежать в стационаре. Нервы не выдерживали, от боли я рыдала в истерике. Мама с сочувствием пыталась хоть как-то помочь. Послеродовая депрессия, как мне объяснили позже. Я по любому поводу срывала свою злость, усталость и обиду на ком-либо, могла запросто от души выругаться, откинуть пинком таз. Мама в такие минуты очень тонко и деликатно находила ко мне подход, успокаивала, и сама очень уставшая, еще находила силы, поддерживая нас с сыном и морально, и физически. Отец очень злился на мои выходки, считая меня эгоисткой.