Страница 15 из 98
В свое время мой отец с братом существенно роднились, вместе работали. Но вот, как-то разошлись их пути-дороги. Он изредка приезжал в Барнаул, иногда навещая их семью, несмотря, что по жизни, они были не очень гостеприимными. А наш отец был человеком прямым, что на уме, то и на языке. Да еще и почему-то дядя Коля вдруг приревновал к брату свою жену. Отец, как-то по приезду из Барнаула, возмутился: «Да, было бык чему, ревновать - грязная, оборванная женщина, да и еще в три раза больше меня, ой, боже упаси!».
Лишь спустя много лет, дядя приедет к нам в Серебрянск, уже на могилу к старшему брату, вместе со своими взрослыми сыновьями, бросит горсть земли и навзрыд попросит прощения…
…На следующее утро мы с бабулей уходили к другим родственникам, в квартиру, полученную когда-то моим отцом, в которой, на тот момент проживали сестра бабушки с супругом и детьми.
Я гуляла, знакомилась с городом, и ничего-то там мне не нравилось. Моя бабуля очень переживала от того, что мне все не интересно, обижалась на своих родственников, что по обычаю, ее любимой внучке не подарили ни какого платья. Уходя от них через недельку плакала, говорила, что ее сыновья слишком много сделали и помогли им, а те плохо встретили, обозвала их жадными татарами, тем самым рассмешив меня. А я ей отвечаю: «бабуля, так ты же сама татарка», тем более что ее никогда не брал мир с моей мамой. Но тут она вдруг возразила: «нет, я «казач*ка»». Я опять от души захохотала, а она продолжила: «раз у меня муж был казах, значит и я такая же».
…Каково было мое удивление, когда через много лет, в 96 году, работая в паспортном столе при ОВД, я вдруг обнаружила карточку покойной бабушки. Ушла из жизни она весной 94 года, ну а в графе данных, с указанием национальности, с ее слов было написано - казашка. Я понимала, душой она всегда была больше с нашей семьей, семьей своего старшего сына…
…Еще несколько дней мы вновь гостили у дяди Коли, так как билет на обратную дорогу я сразу не смогла купить. Ну а бабушка решила еще ненадолго задержаться, погостив у сына.
По осени прошла как-то стихийно свадьба Амантая с Катериной. В день свадьбы скончался старший брат Кати, так что сразу, после застолья, ранним утром молодожены уехали на похороны. Тогда многие говорили, что жизнь у них не будет счастливой и удачной.
Молодые жили в отдельной комнате, а Амантай все усерднее попивал.
Бабушка вернулась из Барнаула, жила тихо, скромно и спокойно.
Я поступила на работу в детсад няней, неоднократно возвращаясь к мысли о Дальнем Востоке. Написала письмо Татьяне. Та ответила, как ей там изумительно хорошо, но на мои конкретные вопросы дала уклончивые ответы. Мне оставалось самостоятельно сходить в городскую библиотеку, взять справочник и уточнить все меня интересующие вопросы. После чего сделав запрос в Находку, и получив соответствующую информацию, я начала откладывать средства на дорогу, в новое, неизвестное. Работала по 12 часов, с 7 утра до 7 вечера, питание для работников было не плохим и не дорогим, так что за девять месяцев работы мне удалось скопить приличную сумму, ну а летом следующего года я поставила маму перед фактом, что купила билет и уезжаю в Приморский край. Взволнованная мамуля, конечно, сильно переживала и страдала, но знала, что отговаривать бесшабашную дочь бесполезно. Проводив меня до вокзала, долго плакала, глядя вслед уходящего поезда, желая мне счастья, просто она верила, что все будет хорошо.
Долгие девять дней в пути с постоянными пересадками меня очень утомили. Я скучала по маленькой Алие, к которой к тому времени сильно привязалась. Я любила ее, нянчилась, играла, дарила игрушки. Но отношения ее родителей основательно ухудшались. А у Амантая с Катериной по весне появилась первая дочь, Галия.
Приморье для меня было загадкой, очень красивый, дивный, милый край.
Приехав в Находку, я сразу попыталась найти Татьяну, но сильно огорчилась, узнав о ее беде…
В комнате общежития, куда нас поселили, кроме меня жили еще четыре девчонки, которые до сих пор в моей памяти; часто вспоминаю наши студенческие забавные деньки с улыбкой на губах. Ох уж и озорными мы были по тем временам.
Танюша Устюгова приехала учиться на повара из далекого Кызыла, тогда ей было 20 лет. Человеком она была безвредным, но глубоко рассеянным и немного глуповатым, как нам тогда казалось. Жизнь ее сложилась не совсем удачно. Закончив мореходку с горем пополам, она пошла в местную столовую, мойщицей посуды, потому, как сама понимала, что на большее не тянула. После случайной связи с очередным партнером, ей пришлось покинуть Находку, вернувшись в Томск, к своей единственной сестре, где она и родила сына. Какое-то время мы с ней еще поддерживали переписку, но все как-то вдруг оборвалось. И через много лет, попав в Томск по стечению обстоятельств, я буду пытаться найти там Татьяну, встретиться, пообщаться. Но следы ее бесследно исчезли.
Наталья Гнилицкая была родом из Калмыкии, очень забавная, добросердечная, но слегка с характером взвинченным. Она одной из первых произвела на меня впечатление весьма, положительное, одним словом, мы как-то разом сдружились.
Перед началом занятий всех будущих студентов направили отрабатывать на колхозные поля, помогая собирать картошку. Целый месяц мы жили в бараках, вкалывали с раннего утра до позднего вечера, в полном смысле слова. Ну а после работы, уставшие, но счастливые взбирались на сопку, пели песни, или просто общались с малочисленным местным населением. Рядом находилась войсковая часть, откуда ребята почти каждый вечер умудрялись наведываться в наше временное поселение. Были забавные дивные вечера. Вокруг неописуемо красивые места.
Как-то, наслушавшись через девчат, о ряде моих достоинств, к лагерю подошел паренек, и как передали мне, очень жаждущий познакомиться. Я поступила, конечно же, совсем не красиво, пройдя мимо, не ответив ни на один вопрос, и вообще не взглянув в его сторону, просто проигнорировав, будто человека нет вообще.