Страница 27 из 127
Тело Беслана кинуло в жар. Он судорожно вдохнул и медленно выдохнул. Проведя ладонью по лицу, откинул чёлку с глаз.
«Дьявол, – подумал он, поправляя полотенце, надеясь, что Ангелина ничего не заметит. Кинул на сковородку горсти порезанных томатов и щепотки натёртого чеснока. – Это становится слишком невыносимо».
Подойдя к раковине, включил холодную воду и умыл лицо.
– Тебе плохо? – встревоженно спросила Ангелина, тут же подойдя к нему. В её глазах заплескалось беспокойство.
– Нет, всё в порядке, – невозмутимо ответил Беслан и подмигнул.
Ангелина коснулась ладонью его лба.
– Да всё в порядке. Жарко стало около плиты стоять, и только.
Ангелина закатила глаза.
– Иди лучше спать! Я сама дожарю.
– Нет, – категорично. – Сиди и отдыхай, ты принцесса, а я золушка, но вначале, – подойдя к сковороде, отщипнул кусок мяса от рыбы, – попробуй, – дуя на него, вернулся к Ангелине и положил его ей в рот. На миг её губы коснулись его пальцев. Глаза в глаза. Искра страсти загорелась с новой силой. Всё вокруг точно начало темнеть, вены вспыхнули, низ живота налился сталью, закручивающейся в сжимающуюся пружину. Беслан напряжённо улыбнулся, теряя связь с реальностью. – Как? – низко и с большим трудом спросил он.
– Вкусно, – моргнув, Ангелина отвела взгляд в сторону, но после вновь посмотрела на Беслана. Натянуто приподняла уголки губ, хотя в её глазах застыла растерянность. Щёки и уши покрылись густым румянцем.
– Люблю тебя, – хрипло сказал Беслан и поцеловал Ангелину в кончик носа. Заметил, что её глаза стали влажными.
«Чёрт, надеюсь, она не понимает, что меня тянет к ней как к женщине, – подумал он, вновь становясь у плиты. – Но она же не дура. Я могу себе соврать, что глаза у неё заслезились из-за плохо работающей вытяжки. Ну да что это даст?.. Она знает… Дьявол... знает. Наверное, давно догадалась. Если и только сейчас поняла, то что?.. Ничего. Ей жалко меня. Наверняка жалеет. Больно от моих взглядов. Как иначе, разумеется, больно. Какая же я сволочь. Разве заслужила Полина такого психа любить? Ещё хуже быть им любимой. Она же мне не вещь, но скажи Ангелина «да», и… Не думай ты об этом, идиот! Забудь! Полина замечательная, поможет мне не сойти с ума, а я сделаю её счастливой! – пауза. – Скоро уеду учиться, придумаю что-нибудь, чтобы не разлучаться с ней надолго, встречаться чаще. Потом женюсь, и уедем подальше от Ангелины. Всё будет хорошо. Забуду! Забуду…»
– И я люблю тебя, – едва слышно прошептала Ангелина, садясь на стул.
– Да, конечно, – задумчиво протянул он. Переложил со сковородки в глубокую тарелку готовую порцию. – Что за дебилы?.. – уверенно продолжил, переводя разговор на шедшие по телевизору новости, в которых рассказывалось о разгорающемся военном конфликте на Ближнем Востоке. – Сколько можно на одни грабли?.. Теперь с Ираном то же, что прежде с Сирией творилось. Бред, – окропил сковороду маслом, готовясь жарить следующие куски сома. – Снова всё затянется в мясорубку и вмешаются русские. Наваляют и тем, и этим, получат новую оплеуху санкций от США, поржут над ней за кулисами. А официально выразят огромнейшую обеспокоенность и желание сотрудничать ради всеобщей демократии и мира. Американцы их пошлют в очередную политическую изоляцию, где Россия с Китаем уже лет десять себя припеваючи чувствуют. Нашёлся карцер, – усмешка. Рыба зашкварчала на сковороде. – Больше на таверну с борделем похоже. Кого там только нет из желающих поближе поизолировать их. Германский канцлер и то недавно засветился у барной стойки, где под водочку и селёдочку обсуждал с министром РФ новый газопровод в Европу. Красота! Какой цирк! Просто фабрика по утилизации лишнего населения – эта борьба за демократию и общечеловеческие ценности, – Беслан хмыкнул. Посмотрел на Ангелину. – А ты что думаешь?
– Ты очень умный, даже для капитана, – тёплая улыбка скользнула по её губам, но в глазах всё так же стояла грусть. – Тебе в политику идти нужно!
– Ну да, – смешок. – Зачем я тогда мылся? – подмигнул ей. Ангелина засмеялась.
Закончив готовку рыбы под незатейливый разговор, Беслан накрыл на стол и поухаживал за сестрой, не позволив ей себе даже хлеба самой отрезать. Они поели. Ангелина его несколько раз похвалила за вкусное блюдо. Он же вдобавок к рыбе съел порцию плова и поблагодарил её за сытный аппетитный гарнир.
– Объелся, – Беслан потянулся, сидя за столом.
Ангелина, поджав губы, устремила взгляд в окно, за которым продолжал бушевать ливень. Тучи словно и не думали таять, всё больше и больше уплотняясь, нависая грозной плитой над городом.
Беслан печально чуть улыбнулся, осознавая, что смущает Ангелину, красуясь перед ней почти голым. С горечью подумав, что ему приятно быть неодетым перед её глазами, он встал. Предательски захрипевшим голосом сказал:
– Посуду я помою, как посплю.
– Нет. Я сама, – Ангелина вдруг решительно посмотрела на него. Так, словно это был вопрос жизни и смерти.
– Ладно, – он пожал плечами. – Ну, я пойду подрыхну?
Зачем спросил это, Беслан и сам не понял. Почувствовал, как кровь хлынула к лицу.
«Ты бы, идиот, ещё сказал: «Пойдём вместе, колыбельную мне споёшь»», – отчитал он себя.
Ангелина кивнула и начала убирать со стола посуду.
Зайдя в спальню и закрыв дверь, Беслан легко хлестнул себя ладонью по щеке.
– Да очнись ты, – сквозь зубы сказал он и, повесив полотенце на спинку стула, лёг на кровать. Заложил руки за голову и закрыл глаза.
На улице раскатисто прозвучал гром.
«Нет. Не могу я Ангелину оставить. Секс сексом. А её я люблю. Сколько себя помню, она половинка моего сердца и души. Никогда не мог не опекать её, а она всегда заботилась обо мне. Ни черта я не побегу! Предать её и бросить? Хочу, с ума схожу, но это мои проблемы и не её вина! Нет, не уеду насовсем. Буду стараться встречаться, жить поближе к ней. За что её пытать разлукой вечной? За то, что я самец? Нет. Я справлюсь! Всё будет нормально, сестричка!» – с этим убеждением он уснул. Нырнул в темноту. Бархатную и тёплую. Но не пустую.
… Там звучал тихий звон. Какое-то время Беслан не мог догадаться, что слышит, а потом заметил мерцающий свет и, приблизившись к нему, увидел покрытое трещинами зеркало. Оно медленно осыпалось, роняя острые кусочки в непроглядную бездну. В зеркале мелькнула молния, а затем по нему прокатился огненный блик. Осколки падали и падали. Молнии сверкали. Огонь мерцал. Пока не осталась лишь покрытая плесенью резная рама. На ней стали проявляться тёмно-багровые знаки, похожие на мистические письмена. Вдруг за рамой в быстро сформировавшейся туманной дымке проступил силуэт. Это была девушка в красном, облегающем точёную фигуру платье. Она стояла, опустив голову. Тёмные волосы, закрывая лицо, свисая, покачивались, будто под слабым ветром, постоянно меняющим направление. Она смотрела на свои бледные ладони, прижатые друг к другу так, словно на них что-то лежало. Беслан протянул к ней руку, но пальцы упёрлись в невидимый обжигающий лёд, стеной отгораживающий её. Отдёрнув руку, он посмотрел на неё. Кисть была вся в крови, но ему не было больно.
– Смотри, – заговорила девушка приятным шёлковым голосом. Её ладони тоже стали алыми. – Найди. Не упусти. Смотри, – с кончиков её волос начали падать кровавые капли.
Жуткая, оглушительная смесь треска и визга наполнила голову Беслану. Он сжал руками виски. Попятился, шатаясь и словно зверь рыча от дикой боли, раздирающей сознание. А в уши ему забился ритмичный ускоряющийся стук, будто сотни, затем уже тысячи и миллионы часов взбесились. Вдруг эти звуки слились со стремительными ударами его сердца и стихли.
Сев, девушка поджала ноги и положила ладони на колени. Кровь прекратила капать с её волос, став кристально прозрачной росой, в каждой замершей капле которой сияло радугой крошечное солнце.