Страница 19 из 127
«Вроде как… предупредили. Но пути Господни неисповедимы! Разве Милена следовала правилам, вытаскивая Радана из служения Аду? Предупредили… Но зачем помогли выжить?»
Айрис разрывало на части. Одна часть уговаривала её наплевать на слова Лейли, начать искать Алекса, пусть и ценой собственной жизни, помогать ему, защищать. А вторая упорно твердила, что игра не стоит свеч. Она всё равно проиграет, и, кто знает, может, тем самым поставит Алекса под удар.
«Что стоит Серафиму испепелить ребёнка, одного ребёнка, когда речь идёт о дисциплине и правилах, когда Небо сжигало города, неся живущим в них пламя как кару за грех. А неподчинение воле небесной не грех ли? Сколько детей было в Содоме? Сколько в Гоморре? Что им один ребёнок?.. А так ты, Айрис, – шептала ей та часть, – имеешь шанс подарить Земле новый мир, заключённый в человеке. Шанс, о котором многие посланники мечтают, но не имеют».
Гуляя по дому призраком, Айрис заходила то в одну спальню, то в другую. Всё было как и прежде, разве где-то заменили окна, повесили новые шторы, добавили в интерьер то подсвечники, то статуэтки, то ещё какие-то незначительные мелочи. Дом дышал Раданом и словно его ждал. В гостиной над полкой у камина Айрис обнаружила фарфоровую фигурку женщины, у которой отчего-то было три головы. На одной из них были вылеплены рога-лучи, а в руке находился факел. Сидя на диване, Айрис не спускала с неё глаз. Ей чудилось, что некогда она слышала об этой статуе или чем-то на неё похожей от… Но от кого, никак не могла припомнить. Знала только одно, что когда Радан жил в этом доме, этой фигурки не было. По крайне мере она её не видела.
«Значит, её привезли прежние хозяева. Но отчего-то не забрали с собой. Странно», – отметила Айрис.
Зайдя в спальню Авелин, Айрис обнаружила на столе папку. Открыв её, увидела знакомые глаза, самодовольную ухмылку Радана. Стон боли сорвался с губ. Но она дрожащими пальцами продолжала перебирать альбомные листы, на которых был нарисован её друг. Вот его портрет, и лицо Радана задумчиво, глаза темны, в них бушует мрак. Вот он борется с женщиной-вампиром, его кулак занесён для сокрушительного удара, кругом лес, туман, небо взлохмачено тучами. Вот он надевает кольцо на палец Авелин. И вот снова он, кружит Авелин на руках, а осенние листья вихрем летают вокруг него. А он счастлив. Не знает забот. Глаза сияют светом – светом любви.
Отложив папку в сторону, Айрис покинула спальню. Вновь, как и во все предыдущие дни, задержалась напротив двери в бывшую спальню Леона и Велии, не решаясь войти. Но сегодня, на пятый день после поражения в битве, она отважилась.
Спальня, украшенная обоями цвета виридиан, была довольно просторной. В ней присутствовали традиционная чёткость линий и простота модерна. Напротив комода, окружённая по бокам тумбами, стояла большая кровать с затейливым рельефом в виде квадратов с декоративной строчкой у изголовья. Над ним в позолоченной раме висела картина, но отчего-то то, что было на ней изображено, было развёрнуто к стене. Встав на кровать, Айрис сняла картину. Заглянув в неё, заскрежетала зубами. На той масляными красками была нарисована зажмурившаяся Велия, которая прижималась к груди Леона. Не сводя с неё испепеляющего взгляда, Айрис села.
– Я найду способ тебя уничтожить. Не сейчас, так потом. Но ты будешь плакать кровавыми слезами. Клянусь! – процедила Айрис. – Я всенепременно что-нибудь придумаю. Буду вынашивать свой план, как дитя, пока он не станет идеален настолько, что даже вышестоящие Серафимов не узнают о моём участии, а коли узнают, карать меня им будет поздно. За Алекса, Радана, Милену, Огниана… Авелин. Ты заплатишь. Найду чем тебя изничтожить, мразь.
Айрис, положив картину на кровать, подошла к секционному шкафу, который находился напротив окна и тянулся до самого потолка. Она отдавала себе отчёт, что, скорее всего, не найдёт в нём ничего против заклятого врага, но не могла не попытаться. Обыск, как она и полагала, ни к чему не привёл. С холодным рассудком Айрис взяла картину и спустилась в гостиную. Поставила изображение Велии над камином и принялась думать, с чего необходимо начать. Боль никуда не ушла. Наоборот, она стала помогать питать сердце энергией. Чёрной? Да. Мести? Да. Но это был выход. Самый трудный путь, а не лёгкий. Смысл дышать, чтобы лишить Велию глаз. Он тёмной звездой оформился в её душе.
Спустя некоторое время, как озарение, в сознании Айрис прозвучали слова Сантары, сказанные перед битвой: «Если мы проиграем, но кто-то из вас уцелеет, постарайтесь найти ту девушку Лину и заручиться её помощью. Она могучая, черпает силу из источника такого же древнего, как и Тёмный дух. В ней та искра, что родила Свет, озаривший бездну».
– Лина… – Айрис нахмурилась. Провела ладонью по подбородку. – Где же тебя найти?.. –задумалась. – Ты знала Артёма, и, видимо, очень близко, коли он ведал о твоём ребёнке. Сомневаюсь, что такая как ты всякому об этом говорила. Что же вас связывало?.. Ты знала Виктора! Как, почему? – беспомощный рык сорвался с губ. – Оборотень и посланник Света. И в твоей магии искра, что озарила бездну… Бездна… – потёрла глаза. – Ты как-то связана с волками или посланниками. Значит, через них можно попытаться выйти на твой след. Но к любой стае не подойдёшь просто так. Артём из знати, его смерть для таких же статусных семей не лучшая мне рекомендация! Никто из молодняка тоже не станет рисковать своей шкурой ради меня – чужой… подружки кровососов. А рискнув и оказавшись пойманным, скорее всего, сдадут… И пиши пропало, – кинула взгляд на Велию. На губах спустя пару секунд появилась едва приметная улыбка. – Но есть одна стая. Моя стая! Она обязана мне жизнью. Умрут в адских муках, но не сдадут! И их Альфа из старых, вхож в дома кланов аристократов, – подошла к картине и провела пальцем по носу Велии. – Как видишь, через меня Радан всё-таки постарается утереть тебе гордыню, паршивая сучка. Я найду на тебя оковы, и моё пепелище надежд жизни станет твоим погребальным костром.
Айрис поднялась на второй этаж и направилась в ванную комнату. Холодный душ – это то, чего сейчас жаждало её горячее тело. Оно словно, как и разум, стремилось остыть, дабы действовать без эмоций, а следовательно, без ошибок, даже самых незначительных на первый взгляд.
Приведя себя в порядок и переодевшись в серые брюки и кардиган, Айрис взяла с полки связку ключей и покинула дом. Мир встретил её свежим воздухом, мягким, как материнские руки. Солнце, тонувшее в дымке сумерек, словно подмигнуло на прощание и скрылось за макушками деревьев. Айрис заглянула в гараж в надежде, что её не оставили и без личного транспорта. Оказалась права. Верный двухколёсный друг стоял по правую сторону, по левую – новый, но неброский «ауди». У обоих в замке зажигания находился ключ. Надев шлем, лежащий на небольшом столе в углу помещения, Айрис выкатила мотоцикл наружу и закрыла гараж. После устремилась туда, где чаяла получить поддержку. Она знала, её стая, с которой она практически перестала общаться после того, как узнала, что любимую душу вернули в теле ребёнка, продолжает обитать на том же месте, на котором жила множество лет назад. В стае Витора бережно хранили традиции семьи, передавая их из сердца в сердце новым поколениям, с появлением которых в последний век были значительные проблемы.
Путь пролетел, как неожиданная оттепель в феврале. Айрис заметила, что время для неё исказилось, стало течь иначе. И к этому ей следовало привыкнуть, запастись терпением, чтобы спокойно выждать час расплаты.
Заглушив мотор у трёхэтажного особняка, увитого плющом, она посигналила. Встала с мотоцикла и с грустью вспомнила обширные луга, заросшие дикой травой, что раскинулась во владениях Витора, мимо которых она только что проезжала. Посмотрела на края высившегося с тыловой стороны дома пихтового леса. После перевела взгляд на разбитый перед фасадом угрюмый сад. По неподстриженным кустам, кое-где завядшим и потоптанным цветам и упавшей яблоне поняла, что за тем уже давно не ухаживали. Этот момент её насторожил, потому как жена Альфы, Анила, всегда имела тягу к красоте природы и порядку.