Страница 18 из 127
Глава 5. Упасть значит подняться
Раскаянье грешных любимо богами,
Заблудших детей огневыми руками
Благие возносят к чертогам своим.
Отрывок из стихотворения Гете «Бог и баядера».
Перевод: А. К. Толстого.
Звук ударяющихся об стекло капель, так напоминающий Айрис торопливый стук сердца, поманил из мягкого и тёплого небытия. Она едва пошевельнулась, как тело мгновенно откликнулось ноющей болью. Казалось, в каждой его клетке поставили дыбу. Спина будто горела алчным огнём, а виски стягивал титановый обруч. Слабость разлилась по венам. Но Айрис нашла в себе силы облизать пересохшие губы.
– Слишком мягко для камеры. Слишком сухо для могилы. Слишком приятно для жизни, – не без труда процедив это сквозь зубы, Айрис открыла глаза. И тут же почти до крови закусила губы, дабы не завыть от мучительной раны, распахнувшейся в душе. Она моментально узнала комнату. В ней практически не было изменений, было почти всё так же, как когда её губы целовали губы Радана и он отвечал ей взаимностью, то нежно, то не сдерживая возрастающей страсти. Те часы тепла были для неё бальзамом, врачующим гноящуюся рану одиночества. И вот словно не было прошедших лет, и смерти верного друга, и поражения Милены в битве с Велией. Спальня хранила следы духа Радана бережно, будто он только что вышел за кружкой чая. Его постель обнимала стонущее тело Айрис, которая лишь спустя некоторое время заметила стоящую к ней спиной у тёмного окна Лейли. Робкий свет от нескольких свечей на столе играл тонами пламени на её плотно сложенных крыльях.
– Тебя не будут судить. Карать не за что, – пауза. – Пока что. А умереть всегда проще, – шёпотом сказала Лейли и отвернулась от мрачного неба. В её серах глазах застыла грусть, сравнимая с монотонным дождём осени.
Айрис вновь почудилось, что когда-то давно она уже видела Лейли, но где и как и не было ли это наваждением, не могла понять.
– Это дом Радана? – опустошённо спросила Айрис и, сдерживая стоны боли, села. Она надеялась ошибиться. В мыслях крутилось: «Соль на раны». – Хотя ты и не знаешь, кто он… наверное.
– Отнюдь, мне открыта ваша история. Именно я предложила сделать Милену Архангелом, – печальным взглядом Лейли проникла в сникшее сердце Айрис. Переплела пальцы перед собой и, вздохнув, продолжила: – Да, это дом Радана и Авелин. Долго он пустовал, но потом его приобрела семейная пара из Африки, где она врач, а он военный. Они постарались сохранить атмосферу былого очага твоего друга. Женщине нравился вкус прежних жильцов. Мужчина баловал свою любимую. А вчера они съехали.
– Почему? – Айрис, поморщившись, спустила ноги с кровати. Живот и правое бедро полыхнули болью.
– Творец и Дьявол договорились об отдельном пакте мира и обязательствах касательно участников истории противостоянии Велии и Милены, – голос Лейли стал сух, точно ветер в синайской пустыне. С лица исчезли любые отголоски эмоций. – Обе стороны не вмешиваются в судьбу Беслана и Ангелины. Алекс подлежит нашему надзору, временному, пока он ребёнок. Далее никакого вмешательства. Фигурантов боя каждая сторона сама наказывает, но им безоговорочно запрещено вновь каким-то образом оказаться у причин той схватки. Тебя помиловали, однако видеться с Алексом ты не можешь. Тогда тебя казнят. Его охранником оставлен Ян. Это маленькая компенсация тебе. Как и этот дом. Или он не дорог тебе?
– Я принимаю дар, – выдавила из себя Айрис и проглотила солёный ком, мешающий дышать. – Что с Миленой и Огнианом? С Велией?
– Их не могут найти. Но это не твоя забота! – глаза Лейли сверкнули огнём. – И не ищи Зоарха! Никакой мести! Ты выбралась из той битвы чудом. Подумай об этом как о шансе на новую жизнь. Долечивай раны и дыши полной грудью. Посети свою родину, прости и отпусти прошлое. Тебе Творцом дозволено родить.
– Что? – Айрис не поверила своим ушам. Голова закружилась. Сердце упало в пропасть.
– Что тебе не ясно? – холодно. Лейли вскинула бровь.
– Вы прогоняете меня?! Вы знаете, что Велия сильна, как десятки, если не сотни демонов?! Что она – нечто…
– Забудь, – резко оборвала её Лейли. – Это не твоя забота. Ты слышишь, что можешь родить? Не обменяй жизнь на смерть! Хорошо подумай о своей судьбе. Надеюсь, прощай, – она покрылась огнём, но задержалась, чтобы добавить: – Свет в дом вернётся. К утру. Гроза сейчас.
Пламя стремительно усилилось, и Лейли, растворившись в нём, исчезла. Спальня утонула во мраке, освещённая лишь парой свечек.
Айрис, заплакав, отчаянно завыла, прижав ладони к животу. Опрокинулась на кровать, мёртвой хваткой вцепившись в подушку. Зыбкая надежда на счастье со звоном разбилась, и осколки впились в тело, разрезали сердце и душу. Мысли разлетелись в разные стороны, лишь один-единственный вопрос кружился в помутневшем от боли и безысходности сознании, точно назойливая и рассерженная оса: «За что?»
Порой Айрис успокаивалась, и из её глаз переставали капать слёзы, а из горла вырываться крик отчаянья. Тогда она лежала и пустым взглядом смотрела в потолок. Не вспоминала ни о ком и ни о чём, не думала. Лишь лежала и смотрела. Слушала, как за окном воет ветер, хлещет дождь, гремит гроза. Сколько длилось оцепенение, она не знала, но казалось, вечность. А за ней бесконечность новых стонов и рыданий. Для неё время потеряло свой счёт. Айрис и не заметила, как провалилась в сон. Но и он не даровал ей покоя. В нём она видела то играющего с мячом Алекса, то в следующий миг его окровавленное тело; улыбающуюся Милену, а после её изувеченный труп. Айрис кидало то в лёд, то в пламя. Около суток она не вставала, находясь где-то между явью и сном, но там и там душевная и физическая боль следовали за ней по пятам.
К вечеру, когда в окна спальни начал бить свет заката, Айрис нашла в себе силы встать. Подошла к этой тонкой прозрачной преграде и распахнула её. В лужах отражалось кровавое небо, а воздух, которого ей так не хватало, не пах свежестью. Он вонял сожжённой плотью, но это была иллюзия. Айрис отдалённо понимала, что не может изменить ситуацию, однако необходимо действовать. Природа ей будто подавала знаки, шептала: «Ты теперь единственная, кто может остановить Тьму. Ты выжила не просто так. Не подведи тех, кто погиб за Свет. За жизнь Алекса, Беслана, Ангелины и ещё множества детей и хороших взрослых. Смотри, во что превратится мир, если ты сдашься. Борись…»
«Как?» – задавалась она вопросом, но ответа, к своему сожалению, не находила. Подавляя новую порцию просыпающейся истерики, покинула спальню и шатающейся походкой спустилась по лестнице на первый этаж. Прошла на кухню. Она надеялась отыскать там еду, мысль о том, что Лейли оставила там мясо, отчего-то прочно поселилась в рассудке. Открыв дверцу холодильника, Айрис обнаружила там обильное количество сырых стейков, также присутствовали яйца, сыр и овощи. Айрис холодно хмыкнула. Её раны постепенно заживали, но лишь мясо могло помочь лучше любых лекарств ускорить регенерацию. Положив в тарелку пару сочных кусков, села за стол и принялась есть. Все её движения были машинальны. Она старательно избегала любых мыслей о случившемся, но, увы, это плохо у неё выходило. Она жевала, а в груди метался тоскливый вой, плакать сил уже не было.
Наступил второй день, а за ним третий, четвёртый. Айрис была ни жива ни мертва. Она проклинала себя, что не обменялась с Яном номерами мобильных телефонов. Так она хотя бы могла через СМС узнать, всё ли хорошо у Алекса. Но, с другой стороны, понимала, что этот поступок небесным начальством был бы расценён как предательство. Её предупредили, что не только дали ей возможность воплотить заветную мечту – стать матерью, но и уберегли, взяли под опеку любимую душу. Поэтому Айрис стоит придерживаться их правил, иначе милость быстро сменится гневом. А делать больно Небо умеет.