Страница 45 из 76
Он приезжал через каждые полгода. Со временем я научилась не реагировать на его слова столь эмоционально, переняв у него один из щитов, за которыми он привык укрываться. Один Всевышний знал, чего мне стоила эта холодность, какие вечера потом проводила я в своей комнате, заливаясь слезами и колотя кулаками в стену, борясь с тем, чтобы не закричать в голос, не напугать дитя и не дать Мэри повод для злорадства. Она стала пристальнее следить за мной, не скрываясь, не таясь. Она подслушивала под дверью, смотрела в окна, когда я гуляла в саду, выспрашивала у соседей, к кому я хожу в деревне, где бываю. Она отправляла послания всё чаще, и я понимала, что скоро наступит развязка. Винсент думает, как же поступить с нами дальше. Со мной и моим сыном.
Наша идиллия закончилась двенадцать лет назад. Резко, безвозвратно. То была весна, ранняя, сырая и пасмурная, небо еще не начало подниматься после зимней спячки, оно низко висело надо горизонтом. Целыми днями Николас мечтал, как с приходом тепла он будет проводить дни на улице, с соседским ребятишками: у него появились друзья, он рос смышлёным и любознательным ребёнком. Я учила его всему, что знала: истории Италии и Англии, географии, латинскому и итальянскому языкам, мне пригодились все те знания, которые я последние годы получала из книг. Мне нравилось делиться с ними ими, я любила наблюдать, как он, словно сухая песчаная почва, что насыщается водой, жадно впитывает всё, что бы я ни рассказывала. Я понимала, что рано или поздно мне придётся нанимать учителя, потому что моих знаний не хватит, чтобы дать Николасу приличное образование, но мне хотелось, чтобы я учила сама его как можно дольше. Я любила эти вечера в небольшой комнатке на втором этаже, где мы сидели над раскрытой книгой. Закатное солнце заливало багрянцем письменный стол, придавая каштановым волосам сына красноватый оттенок. Он водил пальцем по желтоватым страницам, и нежный голос его звучал музыкой для моего слуха. Я незаметно, словно поправляя воротничок или непослушную прядь волос, прикасалась к нему, чтобы лишний раз ощутить его реальность, понять, что это не сон. Осознать, что я обладаю таким сокровищем.
Но ранним пасмурным утром чёрная карета остановилась у нашего дома. Я всегда распознавала издалека ход его коней, даже их шаг казался мне зловещим. Едва карета подъехала к крыльцу, я уже стояла на пороге, с тревогой всматриваясь в высокую фигуру, движущуюся по выложенной булыжником дорожке.
- Я приехал за своим сыном.
Винсент никогда не тратил время на приветствие. Он приходил и брал то, что ему нужно. Зачем здороваться с предметами, слугами, средствами для достижения цели? Они не стоят внимания, они созданы, чтобы отдавать то, что нужно сильным.
- Для чего тебе мой сын?
- Наш сын, Изабель. Настало время привести его к тому, для чего он был рождён.
В поняла, что не могу вдохнуть. Я пыталась втянуть воздух, но тело не слушалось меня, будто горло перекрыл большой комок чего-то жгучего и тяжёлого. Тело дернулось в судороге, на глаза навернулись слёзы, и я подняла голову к небу, к кричащим чёрным птицам, что расчерчивали ломаные линии над моей головой. За моей спиной со скрипом отворилась дверь.
- Мама! - Николас, уже в зелёном сюртучке, коричневых ботинках, подбежал ко мне и обнял. – Мэри сказала, что я должен ехать с этим господином. Но я не хочу ехать без тебя. Ты ведь поедешь со мной?
Я опустилась на колени рядом с ним. Блестящие глаза смотрели настороженно и вопросительно. Я убрала с его лба непокорную прядь, провела пальцами по нежной щеке.
- Ты должен ехать с этим господином, Николас. Но знай, что я всегда буду тебя ждать назад. Не забывай свою маму.
Я старалась, чтобы голос звучал ровно, убедительно. Если я расплачусь, то причиню Николасу боль, а Винсенту дам повод для злорадства.
- Но ведь я уеду ненадолго?
- Настолько, насколько скажет этот господин. Ты едешь учиться, Николас. Джентльмен обязан получить хорошее образование.
Винсент одобрительно кивнул. Наверняка он ожидал нервных припадков и слёз, а не выдержки.
- Я буду писать тебе, мама.
- Обязательно. Я буду ждать твоих писем. Пиши мне обо всём.
Николас поцеловал меня в щёку. Он посмотрел на меня пронзительным и беспомощным взглядом, но, видимо, моя напускная уверенность и наигранное спокойствие убедили его, что всё идёт своим чередом. Мэри вынесла небольшой чемодан и, взяв Николаса за руку, повела его к карете. Я перевела взгляд на Винсента. Я не могла спокойно смотреть, как от меня увозят мою жизнь.
- Ты забрал у меня будущее, которое причиталось мне по праву рождения, а теперь отнимаешь самое дорогое. Ты – хуже Сатаны, с которым так рьяно борешься.
Винсент криво усмехнулся.
- Всё-таки без театральности не обошлось. Изабель, я подарил тебе другую жизнь. В той, другой, потенциальной жизни ты могла бы выйти замуж за аристократишку, который изменял бы тебе с каждой юбкой, родила бы выводок крикливых смуглых детей и скончалась во время очередных родов. Или дожила бы до старости, потеряла красоту, и отправилась доживать эту самую жизнь и умирать в монастырь, когда бы поняла, что никому из родственников ты не нужна. В той жизни, что подарил тебе я, ты дала миру самое лучшее, что могла дать.
- Мой сын не святой, он обычный мальчик. В нём божественного и святого ровно столько, сколько в любом другом ребёнке его лет. Ты ошибся, Винсент.
Отец моего сына чуть откинул голову назад и окинул меня высокомерным взглядом. Теперь на меня не действовала его холодность, я не боялась его презрения.
- Не тебе решать, ошибся я или нет. Я ещё и не начинал развивать дар в своём сыне. У меня всё впереди. Но не волнуйся, Изабель, и ты тоже можешь быть мне полезна.