Штамм 13: Анахронизм

Это так странно, выбирать между жизнью и смертью, смаковать во рту преимущества каждой из альтернатив. Самый глупый побег из всех, что были в моей жизни, но это так просто – всего лишь нажать на курок, лишиться страданий в мгновение сильнейшей боли. 

Время или не время?

В голове гудит. Закрываю глаза, думаю, как сделать лучше: выстрелить прямо в лоб или в глотку, как это делают в фильмах. Отбрасываю невозможность выбора и приставляю холодное дуло пистолета к виску. Выдыхаю пар. Сжимаю свободную руку в кулак.

Раз.

Перед глазами – могила Софи и ее выцветшая фотография. Ее глаза как глаза статуи – грустные и разочарованные.

«Прости меня, любимая. Жди».

Два.

Я карабкаюсь по шершавым стенам глубокой ямы и совсем близок к поверхности, когда сверху появляется рука и за шкирку вытягивает меня наружу. Клон смотрит на меня глазами, полными злости.

«Ты правда хотел этого?» – спрашивает он, разводя руками.

Мы стоим посреди разрушенного кладбища.

Три.

Алые капли крови падают на белый пол ванной.

«Верь маме, Ник, – говорит женщина, перематывая мою руку бинтом, – верь маме, малыш. Все будет хорошо».

– Ник! – слышу я, вздрагиваю, дуло пистолета слетает с виска, но я не открываю глаза. – Ник! – снова раздается женский хриплый голос, но большую его часть уносит ветер.

Я думаю о том, кто же бежит за мной: Кэсси, или, может быть, Изабель? Что они подумают, когда узнают, что я покончил с собой?

Голос снова зовет меня, и я зажмуриваюсь крепче, возвращая пистолет к виску. Единственная секунда отделяет меня от свободы.

– Ник! – раздается над самым ухом, чья-то рука вырывает пистолет, и я открываю глаза, когда теряю равновесие. Падаю в снег, и перед моими глазами те самые сапоги из сна. Поднимаю взгляд вверх, и в белом тумане снегопада вижу лицо своей матери.

– Доминик, – шепчет Маргарет и склоняется надо мной, протягивает руки, помогая мне встать. – Прости меня.

И тогда раздается взрыв.