Страница 50 из 87
– Нет, Штамм...
– Как тебя к нему пустили, если он вообще был заражен? – кричит Кассандра, и я тоже кричу, но в конце концов выдыхаю:
– Я дочь Бэра.
Ее глаза округляются, и лицо становится еще бледнее. Она открывает рот, закрывает, снова открывает, хватает меня за руку и резко разворачивается на месте.
– Куда ты меня тащишь?
Мы выходим на дорогу, где перед нами останавливается дорогой черный автомобиль с тонированными стеклами.
– Хотела увидеть Дьявола? Наслаждайся.
***
– Что это значит? – удивленно шепчу я, когда открытая дверь автомобиля приглашает нас внутрь.
– Я знаю их машины, – недовольно выдыхает Кассандра, они ждали, когда мы выйдем из леса. Теперь уже бежать бессмысленно.
– О чем ты говоришь?
– Залезайте в машину, леди, – говорит водитель, и Кассандра подталкивает меня вперед. – Мы едем к Миллингтону?
Девушка кивает и больше ничего не говорит.
Я удивленно таращусь в окно. Естественно, я не могла видеть, как далеко увезли меня от города в тюрьму безымянного подразделения, но теперь я все вижу ясно: дикая необузданная природа и огромный, совершенно огромный лес.
Вскоре мы въезжаем в Денвер и направляемся в самый центр этого огромного шумного города, от чьего гула у меня начинает болеть голова. Я прислоняюсь лбом к лобовому стеклу, оно вибрирует, но на меня тут же накатывает дикая усталость и опустошенность. Странное чувство охватывает меня совершенно внезапно – это безразличие. Отсутствие каких-либо чувств и эмоций. Мне больше ничего не нужно. Я больше ничего не хочу. От этого становится страшно.
Кажется, это бизнес-центр Денвера, небоскребы и пентхаусы возвышаются над дорогой, и мы едем к одному из них. Автомобиль останавливается в месте, похожем на огромный человеческий муравейник: людей так много и все они суетятся, бегут, кричат, и на всех дорогие дизайнерские костюмы, у всех в руках кейсы и телефоны, а у меня кружится голова.
Водитель открывает дверь автомобиля с моей стороны и протягивает руку. Я удивленно таращусь на нее, так, будто вот-вот она сожмется в кулак и врежет мне по лбу, но она неподвижна. Я протягиваю ему руку в ответ и выбираюсь на воздух, чувствуя себя на секунду принцессой в тюремной робе.
Кассандра оказывается рядом со мной и хмуро озирается по сторонам. Она скалится, и на ее лице застывает кривая ухмылка, хотя в глазах отчетливо горит страх. Меня пугает и завораживает эта девушка.
Люди в дорогих черных костюмах и туго затянутых галстуках ведут нас в холл одного из небоскребов. Здесь пахнет цветами и свежестью, здесь довольно холодно от многочисленных кондиционеров, хотя на дворе декабрь. Или уже январь? Я теряюсь во времени, когда вспоминаю о проведенных в карцере днях.
Это очень странно, потому что погода на улице не похожа ни на декабрьскую, ни на январскую, это скорее дождливый серый маябрь с холодным ветром, от которого я дрожу так сильно, что дрожь становится естественным состоянием моего организма, и когда мы оказываемся в здании, меня все еще недюжинно трясет.
Люди вокруг практически одновременно поворачивают головы в нашу сторону. Кто-то отводит взгляд сразу же, кто-то продолжает пристально смотреть, пока наша процессия медленно огибает холл и подходит к белоснежному зеркальному лифту. Его двери беззвучно раскрываются перед нами, и в считанные секунды мы оказываемся на двадцатом этаже, где почему-то значительно теплее, чем внизу, и я наконец-то расслабляюсь.
Здесь все совсем другое. Полы коридоров устланы дорогими ковролинами, на стенах висят картины и большой холл украшают мраморные колонны. Потолки здесь такие высокие, что, кажется, этот этаж занимает целых два, а под самым потолком я вижу вьющиеся растения и цветущие розы в парящих горшках. Я присматриваюсь и удивляюсь тому, что эти розы сиреневые, почти голубые, и это настоящее чудо, потому что я никогда не видела таких красивых роз. Это похоже на мифические Висячие сады Семирамиды. Настоящее Чудо Света.
– Подождите здесь, – говорит мужчина в черном костюме, почему-то кивает нам и уходит. Уходят все охранники, и мы с Кассандрой остаемся вдвоем в этом огромном холле, окруженные немым великолепием.
Я перевожу взгляд на девушку и вижу, как она косится на подвешенные к потолку горшки с розами и морщится. Она опускает взгляд и смотрит себе под ноги, тяжело дыша. Я не понимаю, что с ней происходит, открываю рот, чтобы спросить, но в этот момент огромные расписные двери распахиваются.
Я не сразу узнаю Миллингтона. В дорогом костюме и с совершенно холодным взглядом он выходит к нам и замирает, переводя взгляд с меня на Кассандру и с Кассандры на меня.
– Добрый день, – говорит он и улыбается краем рта. – Спасибо вам, что согласились сюда приехать.
– Если бы мы не согласились, – неожиданно шипит Кассандра, и ее спина выгибается, как у дикой кошки, – твои люди притащили бы нас сюда силой. Скажешь, что это не так?
Миллингтон не перестает улыбаться.
– Ты выполнила свое задание, Кассандра. Можешь быть свободна, я же обещал.
Девушка с секунду смотрит на него, и в ее глазах буквально зажигаются огоньки от злобы.
– Нет уж, пока она здесь, – Кассандра тычет в мою сторону, – я останусь.
Миллингтон пожимает плечами.
– Я не задержу вас надолго... если вы сами того не захотите.