Страница 31 из 87
Когда сидеть становится невыносимо, я встаю и вырезаю палочки на деревянной двери. Это мои часы.
Два дня я сижу здесь без еды и воды. Два дня сюда никто не приходит, и мне кажется, что уже никогда не придет. Я ничего не чувствую. Совершенно. Мы со Штаммом впервые одновременно и равноправно существуем в теле, я его не чувствую, но все еще могу мыслить. Мне это даже нравится.
На второй день я начинаю говорить сам с собой. С каждым часом все громче, я это вижу, когда делаю палочки на двери все длиннее и длиннее. Мне нравится петь. У меня отвратительный голос и совершенно нет слуха, но мне нравится петь здесь.
Мы сидим вдвоем и нам впервые хорошо вместе. Мы верим в то, что совсем скоро выберемся отсюда.
***
Я стою перед дверью и чувствую, как пульсирует кровь в висках. Крик Кассандры в подвале сводит меня с ума. Я слышу, как надрывается ее голос, как отчаянно она выкрикивает мое имя, и мои руки наливаются свинцом.
Я бросаюсь на дверь и раздираю ее в клочья, колочу по ней руками, разбивая их в кровь, скребу ногтями, но она как всегда не поддается. Отхожу так далеко, как это вообще возможно, вжимаюсь спиной в противоположную стену и налетаю на дверь с разбега – она не выдерживает моего веса, и я кубарем влетаю в большое помещение. Чувствую себя героем какого-то боевика.
Кассандра все еще кричит, а Коннор застывает передо мной. Он делает выпад в мою сторону и тычет в меня ножом, но я уклоняюсь. Сгибаюсь так близко к земле, что обхватываю его ноги и валю на пол. Нож вылетает из его руки.
Коннор рычит и сбрасывает меня с себя. Мы с ним – как вцепившиеся друг в друга медведи. Бешеные гризли.
Коннор отскакивает к противоположной стене, а я бросаюсь к ножу и завладеваю оружием. Мы стоим друг против друга и рычим, как животные. Мы ждем. Но я срываюсь первым. Кидаюсь на Коннора, выставив нож вперед, и в моих ушах раздается лишь крик Кассандры.
– Нет! – визжит она, и, когда открываю глаза, вижу, как Коннор держит ее окровавленное тело перед собой, а из груди Кэсси торчит рукоятка ножа.
Темнота накатывает на меня, и я снова проваливаюсь в яму. Я кричу. Так неистово, как кричит одинокий зверь. Так отчаянно, как человек, знающий, что такое боль.
***
Когда я открываю глаза, все остается, как прежде. Маленькая коморка три на три, в которой я заперт. Дверь с моими палочками на месте. Сон. Неужели, и правда сон?
Такой реалистичный, что я готов рвать на себе волосы. Но я чувствую запах. Подскакиваю на ноги, внимательно смотрю на дверь и хрипло дышу, когда она открывается.
С моих губ срывается непонятное рычание. Темная фигура проскальзывает внутрь и бросает мне что-то вроде «тшш». Я не понимаю, кто этот парень, и почему он боязливо оглядывается по сторонам, а на меня даже не смотрит.
Когда он убеждается в том, что кроме нас здесь никого нет, подходит ко мне, но не слишком близко. Пытается встать в пучке света так, чтобы я разглядел его лицо.
– Ник, я Адам, из Хранителей. Ты меня помнишь?
«Хранители?»
Я не понимаю, и не могу ничего из себя выдавить. Продолжаю тяжело и часто дышать.
– Мы можем сбежать отсюда.
Он кивает в сторону двери, но я остаюсь на месте.
– Где Кэсси? – только и могу выдавить.
– Девушку увезли пару дней назад.
– Что? – рычу я, и он жестом заставляет меня замолчать. – Куда увезли? – договариваю шепотом.
– Я не знаю. У нас мало времени, нужно выбираться отсюда.
Он проводит меня через подвал и выводит к свету, который ослепляет меня. Не вижу ничего перед собой, шарю наугад, но спустя минуту зрение восстанавливается, и я вижу нескольких мятежников, что без сознания лежат в коридоре, по которому мы бежим.
Адам выпихивает меня на улицу и заставляет сесть в машину. Только когда мы трогаемся с места, я могу осознать все, что только что произошло.
– Что происходит? Зачем вы помогаете мне?
– У нас к тебе много вопросов.
– Я предатель. Какие вопросы могут быть к предателям?
– Это не по моей части. Моя роль – доставить тебя хотя бы живым.
Усмехаюсь, откидываясь на спинку сиденья.
– А если я захочу сбежать?
– Я пристрелю тебя, а ты выживешь. Вот и весь расклад.