Страница 191 из 211
***
— Это так хорошо, что ты передумал умирать — резкий женский голос сам собой ворвался в голову Батисто и он оцепенел. — Я так рада!
— Мари? Это ты?
— Что ты, твоя возлюбленная больше не заговорит с тобой. Теперь я буду той, кто займёт все твои мысли, мой верный слуга. Когда её вели на смерть, она умоляла, чтобы тебя не трогали, но прости, я не могла оставить такого перспективного мужчину.
— Кто ты, тварь?! Выйди и не прячься!
Она рассмеялась.
— Ну, что ты, я и не прячусь. Я рядом, здесь, в твоей голове, в твоём сердце. Ну же, прислушайся к себе. Вспомни, кто я.
Голос женщины изменился — исчезла резкость, и каждое её слово, как касание тёплого ветерка, обволакивало Батисто, такой знакомый голос, словно он слышал его каждую ночь, как шептал ей нежные слова, как обнимал её красивое тело. Гнев и память о погибшей жене уже не отзывались болью и яростью, Мирелия словно стала сном, кошмаром, приснившимся ему поутру, как и прежняя жизнь: Серендир, Золотой Лотос, Селеста, Шарлота — всё стало длинным сном, и только теперь он осознал, что просыпается. А она женщина с чарующим голосом — всё звала его, призывала вспомнить её, вспомнить, какой на самом деле была его жизнь — и какой станет.
— Ма…малайка, — произнёс он почти шёпотом и улыбнулся. — Да, я помню тебя, моя госпожа.
Шарлота выронила из рук остатки бинтов и вытаращилась на лирина.
— Что ты сказал? — задыхаясь, прошептала девушка. — Батисто, какая Малайка?! Какая госпожа?
Он молча повернулся, не переставая улыбаться. Шарлота побледнела и на коленях поползла от него.
— Скоро вы встретитесь.
Он встал, подхватывая валявшийся окровавленный меч.
Эш мгновенно прыгнул между ними.
— Батисто! Малайка — наш враг! Опомнись!
— Враг? — он задумался, но голос женщины не переставал звать. Батисто коснулся груди, где мерцали изумрудным светом искусно начертанные шрамы. — Нет, здесь только два врага. И это — вы.
Взмах.
***
Шарлота взвизгнула. Рысь кинулся под ноги Батисто. Меч неуклюже прошёлся около хвоста, срезав немного шерсти. Лирин шагнул назад в попытке удержать равновесие, но ослабленное ранами тело подвело. Он упал на спину.
Эш прыгнул ему на живот и зарычал прямо в лицо:
— Ты что! С ума сошёл? Мы — не враги!
В ответ тот лишь сузил глаза и врезал рукоятью меча по морде рыси. Эш дёрнулся и свалился с лирина. Затряс головой, разбрызгивая из пасти кровь. Он несколько раз пытался подняться, но никак не мог справиться с равновесием и снова падал.
Шарлота онемела от страха и не шевелилась. Батисто поднялся и молча шагнул к ней, занося меч для удара.
— Ты… Умрёшь первой.
— Не надо. Это же я, Шарлота, — страх смерти привёл в чувства, и она поползла назад. — Да что с тобой? Это Малайка тебя околдовала, она враг, не мы…
— Чушь!
Он рубанул мечом. Шарлота взвизгнула и повторила манёвр Эша. Но уронить сбрендевшего лирина не вышло. Она уткнулась головой в его колени и растянулась на земле. Лирин пнул её в бок. Удар вышел болезненным, но ужас перекрыл всё ощущения.
—Эш!
Батисто вновь заносил меч, и увернуться она не успевала.
Слезы брызнули из глаз. Единственная мысль звенела в голове: «Я не хочу умирать!»
Грозный рык и звериный силуэт пронёсся перед глазами Шарлота. В следующий миг меч и Батисто исчезли из виду. Она слышала, как он упал, как зашелестели листья папоротника.
— Убью! — крик Батисто разнесся над руинами
Она заставила себя подняться и взглянуть на жуткую битву двух дорогих ей существ: Эш вцепился в лирина когтями, раздирая до крови оголённую кожу, и завывал как взбешённый кот. Батисто выбросил меч и молотил рысь везде, куда мог дотянуться. Ему удалось перевернуться и обвить заднюю часть торса рыси ногами. Скривился и ловко, словно вмиг излечился, оседлал рысь.
— Батисто остановись!
Эша никак не мог освободиться из захвата, а Батисто уже подобрал меч. Шарлота набрала побольше воздуха в грудь, вдыхая вместе с ним и мужество, кинулась на наставника.
Она напрыгнула сзади и заколотила кулаками.
— Пусти его!
Батисто замахал руками, отбивая слабые удары, но меч выронил.
Эш, получив передышку, изловчился и скинул с себя лирина, уронив Шарлоту. Поднялся, шипя и плюясь кровью. Спина выгнулась дугой, а в глазах проснулась животная ярость.