Дюна

Чани содрогнулась, едва сдерживая приступ истерического смеха. Даже запахи меняются в присутствии Муаддиба.

— Были срочные дела, которые он не мог отложить, — сказал гхола, неправильно истолковав ее реакцию.

— Да, да, я понимаю. Они летели с нами.

Вспомнив перелет из Арракина, она призналась себе, что не надеялась пережить его. Пол настоял на том, чтобы самому управлять своим топтером. Безглазый, он привел топтер сюда. После этого она поняла, что ее уже ничего не удивит в нем.

Новый приступ боли прошел по ее телу.

Гхола видел ее сдерживаемое дыхание, напряжение мышц.

— Больше медлить нельзя! — Он схватил ее за руку и повел. Она уловила его панический страх и сказала:

— Еще есть время.

Он, казалось, не слышал.

— Цензунни так советует относиться к рождению, — сказал он, увлекая ее вперед, — не сопротивляйтесь тому, что должно случиться. Противиться — значит потерпеть неудачу.

Они добрались до входа в ее покои. Он отбросил занавеси и крикнул:

— Скорее, Хара! Время Чани пришло! Нужно позвать врачей! Началась беготня. Среди всеобщей суматохи Чани чувствовала себя изолированным островом спокойствия… пока не началась следующая схватка.

Вытесненный в коридор, Хейт проконтролировал свои действия. В их основе лежал страх. Страх вызывался не тем, что Чани могла умереть, а тем, что потом к нему придет Пол, обезумевший от горя… и скажет: «Она умерла…»

«Ничто не может появиться из ничего, — сказал себе гхола. — Откуда же во мне этот страх?»

Он чувствовал, что его способности контакта притупились. Чья-то материальная тень прошла над ним. В своей эмоциональной тьме он ждал какого-то взрыва, треска сломанной ветви…

Он перевел дух: опасность прошла мимо.

Постепенно овладев собой, он вернулся к сознанию ментата. Тени людей двигались перед ним. Он — передаточная станция для всех данных, когда-либо полученных им. Его существо населено созданиями возможности. Они проходят перед ним, чтобы он мог сравнивать их и рассуждать.

На лбу его выступил пот. Он вдруг вспомнил, как сидел перед ним Биджаз у огня.

Биджаз!

Карлик что-то сделал с ним. Но что?

Хейт почувствовал, что качается на краю пропасти. Он продлил рассуждения ментата, стараясь определить, что может произойти из его собственных действий.

— Принуждение! — выдохнул он. — Меня к чему-то принуждают! Одетый в синюю форму курьер, проходивший в этот момент мимо него, спросил:

— Вы что-то сказали, сэр? И гхола ответил ему:

— Я сказал все.