Страница 4 из 74
...
Ласкающее тепло и ощущение, будто она лежит на мягком невесомом облаке, окутывало тело лёгким одеялом. Постепенно тяжёлое забытье перешло в глубокий беспокойный сон, пока и он не оборвался от чьего-то настойчивого прикосновения.
Кто-то достаточно деликатно, но упорно тормошил спящую Алину за плечо, вызывая почему-то нестерпимый зуд по исполосованной спине и возвращая тем самым на грешную землю.
Девушка всячески пыталась отмахнуться, морщась, словно проглотив лимон целиком или залпом выпив бутылку уксуса, но не тут-то было.
- Вставай. Иначе снова выпорют. - сухо произнесла какая-то женщина, одёрнув руку, - Чай, не леди, чтобы отлёживаться, сколько вздумается. Хватит, подымайся. Ещё платье заштопать и выстирать надо.
Глухо мученически застонав во что-то мягкое и пахучее, Алина, с трудом разобрав слова и уловив их смысл, медленно повернулась, зашипев как кошка от раздражающей лёгкой боли, как от старой раны.
- Ну вот, проснулось солнышко, - усмехнулась молоденькая женщина лет двадцати пяти на вид, - Эк тебя в этот раз... Довела, небось, маменьку?Хотя ей, кукушке, лишь повод дай. Следы от плетей я помазала тебе, всю банку израсходовала. На вот, хлеба кусок, а то совсем как нечисть будешь. Сходишь сегодня мне в лес, трав да грибов наберёшь поболее обычного. Закончишь с платьем - пойдёшь сначала на кухню, посуду вымой. Потом к садовнику, после - в гостинные. И вечером натаскаешь воды на ванну для госпожи. Чего зенки-то вылупила? Вперёд.
"Чёрт... значит, не сон" - с грустью подытожила Алина, сочтя за лучшее кивнуть.
Не время хорохориться.
Раздав указания, молодая женщина чинно (как королева, право слово) покинула всё тот же тёмный чулан.
Переведя дух, Алина заметила, что лежит она на старом, местами порванном тюфяке, набитом соломой, рядом горит чадящая, жутко воняющая сальная свеча и бесформенной кучей валяется вчерашнее порванное платье, а на нём - катушка чёрных ниток, в которую воткнута длинная иголка.
Оглядев потное, грязное, в хлам разорванное платье с пятнами крови, изнеженная девушка содрогнулась от одной мысли, что придётся это одеть.
"Может быть, это комната девочки? - Промелькнуло в усталом мозгу, - Тогда где-то здесь должна быть и сменная одежда. Наверное..."
При тщательном обыске в этой невероятно пыльной комнатке было найдено несколько незамысловатых вещиц: какие-то листики с дырочками (которые, очевидно, заменяли девочке игрушки), высохшие венки, пару корзинок, какие-то заплесневелые объедки, тряпки, косынки, две белые тонкие ленточки(наверное, косы завязывать), длинная сорочка - точно такая же, что сейчас красовалась на ней, несколько панталончиков и два платья ничуть не краше прежнего, но определённо чище, целее и свежее.
Кое-как грубовато подлатав безнадёжно испорченную одежду и натянув жутко неудобные панталоны, Алина с непривычки полчаса провозилась с платьем, а точнее - завязками на хиленьком корсете. Расчесав спутанные в колтун волосы пальцами (за не имением лучшего), девушка неожиданно быстро "связала" их в тугую косу. Каждое движение отзывалось лёгкой болью, общая слабость не давала и вздохнуть свободно, но страх перед неизвестностью и болезненно жадное любопытство придали сил.
Схватив повреждённое платье и нервно перебирая в руках неприятную ткань, Алина неуверенно толкнула натужно скрипнувшую хлипкую дверь.
Дальше простиралась всё такая же безмолвная темнота, от чего становилось ещё страшнее.
"Возьми себя в руки" - Приказала, мысленно цедя слова.
Подхватив свечу, окунулась в темноту, ощущая себя до того беспомощной, что хотелось бегом вернуться обратно и свернуться калачиком на старом вонючем "матрасе". Не чувствуя обжигающих капель, падающих на руку, Алина по наитию пошла куда-то, надеясь встретить кого-нибудь, спросить... а что, собственно?.. Ах, да. Для начала - где постираться.
Неясные обрывки мыслей туманом застлали сознание, и девушка шла по безлюдным коридорам, словно зомби, стараясь не прислушиваться к громкому эху собственных шагов.
Очнулась лишь тогда, когда, спустившись по многочисленным лестницам, оказалась в какой-то жарко натопленной комнате, где тлели последние угольки в очаге, через всю комнату были перетянуты верёвки с развешанным бельём, в углу к превеликой радости обнаружились две бочки с холодной водой, несколько стиральных досок, покорёженные корыта и куски отвратного лоснящегося мыла, от запаха которого выворачивало, да и в целом в комнате стоял характерный удушливый запах прачечной. Но самое странное - даже такая мелочь в этой ситуации приводила в неописуемый восторг.
"Дожили! - мрачно вздохнула девушка, неумело разворошив тлеющие угли в очаге, поставив рядом свечку и наполняя корыто из ведра. - Неужели у тела есть память? Иначе как я сама нашла сюда дорогу?"
Благо, стирать руками и даже без порошка она умела - сказались давние поездки в лагерь и проживание в общежитии, где не было стиральной машины.
"Что только не пригодится в жизни" - усмехнулась она, тщательно выжав постиранное и, найдя свободное место, развесив его на верёвке.
Залив слегка колеблющееся затухающее пламя в очаге, Алина не зная, что делать с остатками воды, перелила её в ведро и потащила к выходу, молясь чтобы не споткнуться по пути и не грохнуться в очередной обморок от слабости, сводящей судорогой это хиленькое, больное истерзанное тельце.
"Бедный ребёнок... если у неё такое самочувствие было каждый день!.. - пыхтя, подумала Алина, пнув ногой дверь, чтобы та открылась, - Интересно, где сама хозяйка этого тела? Уж не поменяли ли нас местами? Кто и зачем? Неужели из-за того глупого пожелания?! Блин, да я же не всерьёз... А если эта девочка ещё тут? Только раздвоения личности мне не хватало... Впрочем, это я тут инородный элемент".