Страница 16 из 144
До затяжных дождей, означающих начало зимы, все были обеспечены крышей над головой. Вода была в реке, лес не далеко, а врага прогнали и даже слухов о нем не было. И люди решили строить новые, добротные дома. Главное начать, как говориться. Работа продвигалась очень медленно, похолодало. Хорошо еще, что здесь не север и зима очень мягкая. Но все равно, начались болезни, кое-кто из стариков, детей и слабых здоровьем не выдержал и умер. Люди не бросали своих трудов и это помогало забыться хоть на время от горя. Из своих разрушенных и сгоревших домов, беженцы забрали с собой все, что могли, так что, кое-какой инструмент был, а в древесине недостатка не было. Медленно, на берегу начал вырастать новый городок. Будущий Рэдхорн. Смерть отошла в сторону. Жизнь брала свое. Я знаю это, всего лишь приблизившись к поселению. Я вижу это, как будто прожил с ними всю зиму. И нахожу там Иэри.
Все это время она вместе со всеми трудилась, сразу, как только оправилась и пришла в себя после пережитого. Помогала как могла. Стряпала, стирала, таскала хворост. И все это время, рядом с ней был тот самый воин-истерлинг. Он остался, лично попросив об этом Хэлкара. И вождь оставил его здесь. Он знал, что это не трусость и желание остаться в стороне от битвы. Этот воин, именем Борр, был смел и отважен. Никто не посмел бы и усомниться в нем. Причина была очевидна. Любовь. И девушка, поначалу шарахавшаяся от всех мужчин, постепенно привыкла к нему и стала чувствовать в нем своего защитника. Она стала стараться всегда держаться рядом с ним. Он же, испытывал, при каждом взгляде на нее, одновременно и жалость и любовь, острую жажду мести и желание рубить без устали всех тех, кто был причастен к этой трагедии или способствовал ей
Я чувствую укол ревности, но сразу приходит горькое понимание того, что вот он-то и был рядом с Иэри в час беды. Он то и поддержал ее, а не я. Он был и сейчас рядом с ней, а не я, живший всю зиму в теплом замке, пока они выживали в глуши. Это просто рвет душу на части, хоть я и не думал, что эта девушка, которую я не часто и видел, лишь приезжая изредка в Рэдхорн, так западет в сердце. Я вижу их и сейчас вместе. Она помешивает в котле какую-то еду и слегка улыбается тому, что Борр говорит ей. Ей спокойно рядом с ним.
Вверх, вверх! Наши пути расходятся. Пусть им будет хорошо. Борр сможет ее защитить и полюбил Иэри всем сердцем степняка. У меня другой путь. Горький и мрачный. Она, как и я осталась одна на свете, но нашелся человек способный стать ей родным. У меня такой возможности может не быть. Никогда.
Вдруг, я чувствую тонкий тревожный звон. Что-то не так. Лес. Опасность в лесу. Именно сейчас, в этот момент, к опушке подходят вооруженные люди. Много. Оттуда так и веет злостью, жестокостью и похотью. И еще голодом. Зрение обостряется настолько, что мне видно сквозь кусты и деревья. Это крупный отряд союзников аданов, нидингов, как их называют в Мордоре. Они были разбиты где-то на севере и сейчас, оголодавшие, обозленные и замерзшие, готовят нападение на поселение беженцев. Они видят, что практически никакого отпора не будет, а в лагере есть и еда и кров и женщины. Немного вооруженных мужчин их не пугает нисколько. И даже если бы их было много, то это уже не остановило бы этих людей, дома возможно бывшими хорошими отцами и мужьями, но озверевшими на войне. Единственный оставшийся из командования нуменорец, не желает этого нападения, он воин, а не мясник, но попытка остановить солдат будет стоить ему жизни. А даже одна жизнь адана, не стоит и десяти жизней низших.
Я в ужасе лечу вниз к хижинам. Как их предупредить? Я кричу, машу невидимыми руками- тщетно! Бешеный рев раздается сразу с двух сторон от поселения. В лагере начинается смятение и паника. Никто из мужчин еще не отправился на работу к строящимся срубам на реке. Они выскакивают, хватая оружие, которое есть у каждого. Но доспеха никто уже надеть не успеет. Какая беспечность со стороны воинов, где был караул, охранение? Расслабились, разомлели!!! Нет! Я вижу двух мордорцев, в лесу, убитых тихо и бесшумно из луков. Нуменорец вел отряд осторожно и высылал вперед и по сторонам самых лучших людей из охотников.
Крики и визг женщин, перепуганных до полусмерти, наполнил все пространство между домами. Послышался первый лязг стали и крики боли. Разъярившиеся от безнаказанности, напавшие, хватают женщин без разбора прямо на улице и валят в грязь, наваливаясь сверху. Кто-то кидается прямо к котлам с пищей и начинает жадно поедать содержимое. Тем, кому на пути попадаются мужчины, приходиться вступать в схватку. Отчаянную и дикую. Люди катаются в грязи, кромсают и режут друг друга чем попало. Я вижу, как один беженец, совершенно безоружный, кидается на бородача с диким взглядом, валит его на землю и схватив валявшийся рядом булыжник, несколькими бешеными ударами разбивает ему в месиво все лицо. Воин Мордора, в окровавленной рубахе, одной рукой отбивается мечом сразу от трех противников. Женщина, выскочившая из двери хижины, втыкает копье в горло завывающему здоровяку с длиннющими вислыми усами. Отпор пытаются дать даже дети, подкатываясь под ноги врагам, сражающимся с защитниками, тыкая их кинжалами в ноги или под доспех. Но это лишь еще больше разъяряет напавших. Кровь льется ручьями по грязи, смешиваясь с водой и жижей. Последний, самый отчаянный бой. Бой на смерть, людей, которым терять уже просто нечего.
Я мчусь к домику, где видел Иэри. Борр втолкнул ее внутрь помещения, а сам встал на входе с изогнутой саблей в руке. И, когда навалились сразу трое орущих солдат, принял свой последний бой. Все трое валялись в грязи, крови и собственных испражнениях, а истерлинг с перерубленной рукой тяжело дышал и истекал кровью. Когда подоспели еще враги, он гордо выпрямился и затянул воющую, степную боевую песнь. Свою последнюю в жизни. И успел перед смертью прихватить с собой еще одного, а второго искалечить на всю жизнь. И вот тогда Иэри закричала. А двое нидингов вошли в дом.