Страница 17 из 144
Я полностью теряю контроль над собой. Не понимаю зачем, кидаюсь в хижину за ними. Пытаюсь схватить их , ударить или укусить. Кричу что-то, пытаюсь закрыть собой Иэри. Но что может бесплотный дух!!! Да еще и нумеха!!! Иэри, с расширенными от страха глазами, часто-часто дышит и сжимает двумя руками кинжал, выставив его перед собой.
Ухмыляющиеся рожи нидингов. Их шаги к девушке. Предвкушение. Похоть. Смертный ужас Иэри. Все резко закончилось. Тогда, когда она развернув клинок лезвием к себе, с силой вонзила его себе в горло. Фонтаном брызнула кровь, обдав обоих насильников. Иэри умерла. Я не соображаю, что делаю. Я кричу этим двоим. Проклинаю их. Самым черным и страшным проклятием, какое могу в тот миг придумать. И вдруг вижу, как они оба изменились в лице, переглянулись и быстро выскочили наружу. Помещение внезапно бешено вертится и кружится. Наваливается темнота. И тишина.
Тишина и темнота. Звезды и луна. В темноте звучит протяжная, тихая и очень печальная музыка. Луна огромна. Вдруг вокруг диска луны начинают кружиться два темных крылатых силуэта. Они очень высоко и далеко в небе, потому и кажутся маленькими. На самом деле, они огромны. Они кружат вокруг диска луны, сходятся и расходятся. Выписывают на фоне яркого светила удивительные, для своих размеров, фигуры и пируэты. Это драконы. Их танец завораживает, гипнотизирует. Хочется смотреть на них бесконечно. И слышать эту печальную красивую мелодию в ночи. Как больно!
…............................................................................................................................................................
Когда Антар, заволновавшийся, что Моргиль уже второй день не выходит из комнаты, сам зашел туда, он замер. Его ученик сидел на кровати с открытыми глазами, без движения, смотря невидящими глазами в одну, ему лишь видимую точку. И по щекам его струями лились слезы. Лекарь сразу все понял. И вышел, положив на стол письмо, вчера пришедшее из Барад-Дура. Через сутки исхудавший Гил вышел к людям. Письмо он держал в руке, в нем говорилось о том, что на десятый день месяца Новой листвы его ждут в Черной Крепости. Печать стояла самого Гортхауэра .
Глава 3. Отряд.
Ранним утром, в первый день месяца Новой листвы, ворота Кар Сагота открылись и из них выехало десять всадников в черном. Одним из них был и Гил. Гвэнт тоже отправился с ним, став во главе сопровождающей Видящего девятки охраны. Путь предстоял не близкий, до Барад-Дура все же было почти двести миль, но Гвэнт рассчитывал за девять дней преодолеть его. «Выедем пораньше и не спеша, к вечеру девятого дня будем на месте.» Для перехода он выбрал лучших лошадей в замке. Все воины были без доспехов, налегке, но оружие взял каждый. Гилу тоже подобрали меч по руке и теперь он висел на богато украшенном поясе в деревянных ножнах, обтянутых черной кожей.
Гилу и раньше приходилось совершать конные переходы, но это было не часто, поэтому наездник из него был не самый лучший. У дяди в обозе Гил чаще передвигался на телегах или в фургоне, хоть это Тормунд и не приветствовал. Воины же сопровождения держались в седлах как влитые. Впрочем, Гвэнт сказал, что видал людей, которые держаться в седле гораздо хуже него. Весь день Гил ехал погрузившись в свои мысли и скупо отвечал, когда к нему обращались. Ульф, уроженец Умбара, попытался было его растормошить, но через некоторое время бросил попытки. «Моргиль видно готовится к клятве Твердыне. Волнуется парень.»- услышал Гил слова Гвэнта, обращенные к умбарцу. Тот кратко засмеялся и ответил: «Да уж. Я вот, вообще заснуть три дня перед ней нормально не мог. А зря.» После этого от Гила отстали.
А он вовсе и не переживал и не волновался. Нисколько. Просто пасмурная погода, мрачные ельники вдоль дороги, по которой передвигался отряд и мерное покачивание в седле, навеяли ему воспоминания о недавних, еще счастливых временах. И тем грустнее и тоскливей становилось на душе, чем сильнее приходило осознание того, что его, Моргиля-Гила, жизнь никогда уже не будет прежней. И никогда все то, что было в прошлом, уже не вернется на круги своя. Но надо было продолжать жить дальше, идти по выбранному пути до конца, и отомстить за смерти своих родичей и друзей. И Иэри. И всех тех несчастных, чью гибель Гил видел в городе и в поселении беженцев.
И вот, в таком расположении духа, он даже не заметил, как начал наступать вечер и как постепенно вокруг стала меняться местность. Хмурые ельники гор остались позади, отодвигаясь от тракта, лес стал гораздо реже и вдоль дороги вознеслись вверх мачтовые сосны с красной корой. Они спустились в предгорья на плато Горгорот. Дальше леса должны были стать еще более редкими. Чем ближе к вулкану Ородруина, тем меньше и меньше деревьев, но на пустоши, у склонов горы, отряд выбираться и не собирался вовсе. И вот, уже на закате, Гвэнт скомандовал остановиться и разбить лагерь на ночлег.
Устроились быстро и обстоятельно. И распределившись, кто и после кого дежурит, расположились у большого костра. Привычные к длинным переходам воины сразу же практически заснули. Гил сидел привалившись спиной к стволу сосны и любовался, как красиво взлетают в темное небо, усеянное звездами, искры от костра. И как они гаснут в темноте. Так же быстро, как и человеческие жизни в этом мире. Опять стало грустно. Взгляд Гила встретился с глазами Гвэнта, сидящего напротив, по ту сторону огня. И в них он увидел печаль и тоску. Глаза мечника притягивали к себе. Ближе. Ближе. Как-то постепенно они затмили все вокруг, заполнили собой весь окружающий мир. Гил как бы растворился в них...
…............................................................................................................................................................
Утро. Еще рано, солнце недавно встало. Лес. Кругом сплошной лес. И посреди леса широкая поляна, на которой стоит, обнесенный крепким высоким частоколом, небольшой деревянный городок. Я вижу как створки ворот открываются и из них выезжает небольшой конный отряд человек в двадцать-двадцать пять.