Страница 104 из 113
– Адам, — после паузы, когда вспоминаю прочитанное о бабочках, с подсказкой шептунов, говорю громко. Нет, он не вздрагивает, не выдает себя ничем, но я знаю, что угадала. А еще безумно радует, что голоса снова со мной — вот уж никогда прежде бы не поверила, что мне будет их не хватать.
– Очень интересно. И почему тебе пришла в голову такая мысль? — холодно спрашивает Адам. – Кто ее тебе нашептал?
Я не знаю, что ответить: кажется, будто он знает про моих шептунов, и они вдруг начинают бояться его. Не как человека, а как потустороннего монстра, способного добраться до бесплотных голосов.
«Он может отнять у нас слова!»
«Ты не знаешь, как страшно — безмолвие!»
«Сожги его на хрен!»
– Догадка. Бабочки твоих рук дело? Морфо дидиус, Инахис Ио. Какая же из них больше всего пугает людей? Ахеронтиа Атропос, Адамова, или Мертвая голова, — я говорю так уверенно, будто читаю по написанному, вспоминая яркие страницы книги.
«Я хочу помочь тебе», — тихо шелестит четвертый голос, подсказывающий ответы, и мне хочется верить, что она сможет спасти меня.
– Теперь я понимаю, что нашел в тебе сам начальник УГРО. Безумная и гениальная девочка, влезшая в чужую семью. Иван даже разводиться пошел, — правда, заодно думая, будто спасает Яну от меня.
– Не дави, пожалуйста, на больную мозоль. Я и так чувствую себя виноватой, можешь не распинаться особо.
Он делает почти незаметное движение ногой, и я ощущаю острую боль в коленке. Сволочь.
– Не обязательно пинаться. Я отлично понимаю человеческую речь, когда не на лекарствах.
– А ты забавная, Мотылечек.
– Забавные — это, знаешь ли, пудели. Или йоркширы. А мне, как девушке, хочется других слов в свой адрес. Почему ты убиваешь? — без перехода задаю следующий вопрос, но сбить его не выходит. В холодных глазах собеседника — насмешка.
– Мне надоело, что ты много болтаешь, — он подходит ко мне и снова зажимает рот ладонью. — Тебе осталось жить не так много, будь добра, веди себя напоследок, как подобает приличной даме.
Слова эти сказаны с такой обыденной интонацией, будто мне сообщают, что на улице идет дождь или что завтра — четверг.
– Я же нравлюсь тебе, – произношу, как только он освобождает мне рот. Нужно давить на все педали, провоцировать, нужно заставить его говорить.
– Нравишься. Мы можем даже переспать с тобой, — добродушно отвечает Адам. Я не знаю, чего ждать от него в следующую минуту, да и молчать не могу.
– Я подумаю над твоим предложением. И все же, расскажи, почему ты так поступаешь? Что за особое отношение к Доронину?
– Пока не время. Предлагаю поужинать.
– Раз предлагаешь, то и готовь сам, — пожимаю плечами.
– Топай вперед, и без глупостей, — он указывает в сторону кухни, и я прохожу мимо него. На столе телефон, и мне нужно придумать хоть какой-то способ схватить мобильник и позвонить Ване. Не возьмет — включится голосовая почта, пусть записывается часть разговора.
Мы устраиваемся на кухне: я — на стуле возле окна, Адам — разглядывает содержимое холодильника. Напустив отсутствующее выражение лица, лихорадочно соображаю, как лучше поступить.
«Обожди немного»
«Ешь, не торопись»
«Усыпи его бдительность»
И я слушаюсь, доверяясь своим шептунам.
«Хоть в этот раз не бросайте меня, девочки!»
И они клянутся, что будут рядом до последнего вдоха.