Штамм 13: Мятежник

– Значит, ты плохо меня знаешь, – усмехаюсь я.

– Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь, – она откидывается на спинку стула и смотрит на меня победным взглядом.

– Тогда к чему эти вопросы?

– Проверка. На то, могу ли я тебе доверять.

Я ничего не отвечаю, девушка отводит взгляд и теперь смотрит в окно.

Она не может знать всего, но почему-то знает. Я вижу это по ее глазам.

В комнате оседает молчание. Хлопьями, сугробами, каплями. Атомами и молекулами, оно обволакивает нас, забирая с собой те мысли и воспоминания, которые мы отчаянно хотим сберечь на чердаке собственного подсознания.

– А у тебя была семья? – спрашиваю я, пытаясь развеять безмолвие. Не хочу возвращаться к теме о доверии. Глупо.

– Была, – взгляд девушки кажется потерянным.

– Что с ними стало? С твоими родными?

– Ничего из того, о чем я молила всех треклятых богов, – сталь в голосе Кассандры начинает плавиться. Я боюсь того, что сейчас ее голос дрогнет. Я боюсь того, что сейчас она сломается.

Я боюсь быть ближе к ней.

Мне нельзя доверять.

– Любовь – она как война. Бессмысленна и беспощадна, – сталь в голосе девушки снова становится ледяным металлом.

Сильные должны оставаться сильными.

Кассандра резко поднимается на ноги, забирает поднос с пустой миской из-под супа быстрого приготовления и скрывается за дверью.

Я закрываю глаза.

О боже мой, пожалуйста, не надо этого.

Прошу.

Не сейчас.

Но воспоминания возвращаются снова.

***

– Знаешь, когда мир сжимается до размеров точки, каждый человек утрачивает свой единичный смысл. – Я не знаю, почему начинаю это говорить. Может оттого, что сижу на перилах моста, на грани жизни и смерти, может, оттого, что чувствую чье-то присутствие, но боюсь повернуться. Я представляю, что там, сзади, стоит какой-нибудь идеальный человек. Какой-нибудь идеальный друг, Бог или ангел, который выслушает меня, поймет и скажет, что делать дальше. Прыгать мне или нет. – Каждый атом, каждая молекула утрачивает свое значение, но если исчезают они, то исчезает и все вокруг, верно? – я радуюсь тому, что капюшон ограничивает мое поле зрения, – но если в мире умирает один человек, это же никак не влияет на человечество в целом?

– Почему ты так уверен?

Голос. О господи, мне что, послышалось?!

Я настороженно оборачиваюсь и вижу перед собой молодую девушку. Грустная полуулыбка, короткие растрепанные волосы, похожие на разноцветные перья, слезящиеся глаза. Она вся дрожит и яростно кутается в короткую кожаную куртку.

Заражена.

Я боюсь.

Боюсь за нее.

– Почему ты так уверен? – настойчиво повторяет она, видимо, я долго пробыл в молчаливом смятении, – я думаю, что никто еще не отменял эффект бабочки. Каждый наш шаг важен, и не сделай мы его, история бы направилась в совсем иное русло.

– Значит, спрыгни я сейчас с моста, это может спасти планету? – усмехаюсь я.

– Сомневаюсь. Хотя никто не может знать наверняка, – она перекидывает ноги через перила и садится рядом. Я чувствую себя спокойнее. – Мне кажется, что прыгать сейчас – очень глупая идея.

– Мир глупый.

– Не мир. Только люди.,

Я пытаюсь выдавить улыбку, и это выходит очень неуклюже.

Софи.

Я хочу, чтобы мы просидели так целую вечность. Вместе глупо философствуя о том, что неотвратимо близко или чертовски далеко. Я хочу, чтобы она всегда была рядом.

Но выбор следующего шага не всегда остается за нами.