Страница 42 из 100
Надо же, зайцы действительно не обманули в своем стремлении произвести впечатление на зайчиху и указали, по всей видимости, на очень неплохое укрытие.
В пещере было чуть теплее, чем на улице, и, самое главное, – относительно сухо. Осторожно переставляя ноги, Нитьен дошла до конца пещеры, где Джереми уже организовал неимоверную суету.
Вытащив из недр своей безразмерной сумки зачарованный фонарь, он установил его в центре небольшой «комнаты», которой оканчивалась пещера. Неяркий свет не ослеплял, но позволял видеть друг друга и почти все вокруг. Лишь по углам, куда не доставал фонарь, клубились тени, и впечатлительной Ните все казалось, что там кто-то прячется.
– И надолго его хватит? – спросила она, устраиваясь поближе к свету.
Джереми, увлеченно копошившийся в сумке, мельком глянул на нее.
– Вроде дней на десять. Но я стащил таких пять штук, так что нам на первое время точно хватит, – заверил он.
Больше вопросов у Ниты не было, и она присоединилась к обустройству временного жилища. Через час пещеру было уже не узнать.
Оказавшийся удивительно хозяйственным Джереми свою вылазку организовал так капитально, что у них теперь было все. Несколько пледов они использовали в качестве подстилок, чтобы было на чем сидеть и спать. Из сумки перекочевала запасная одежда – для Ниты, потому что у Джереми его вещи очень удачно оказались при себе на момент их побега.
– Надеюсь, с размером угадал. На глаз прикидывал, – сообщил Джереми, передавая ей скомканную одежду.
Нитьен, высмотрев в куче вещей теплый свитер, с радостным писком немедленно в него облачилась и с такой благодарностью посмотрела на Джереми, что тот пожалел, что не схватил штук десять свитеров.
Следом из сумки были извлечены баллоны с водой, куча всяческих консервов и продуктов, которые можно было съесть без предварительного мучения с готовкой. В их ситуации Джереми казалось опрометчивым разводить огонь – их явно активно искали, и чем меньше подозрительных следов они будут оставлять, тем лучше.
– Откуда ты все это взял? В смысле, продукты, одежда и артефакты обычно в одном месте не бывают, – пояснила Нита свое любопытство, жадно вгрызаясь в протянутое яблоко.
Джереми, тоже решивший пока ограничиться фруктами, растерзал ярко-желтый банан и принялся чистить апельсин. Острый запах цитруса разнесся по всей пещере, выгоняя из нее затхлый запах пыли.
– Я и не в одном месте был. Наследил в четырех местах, и все они были в разных концах королевства, – хмыкнул Джереми. – Хорошо, что на летних подработках я побывал практически в каждом городе Нитиды.
Нитьен кивнула, принимая его слова к сведению. Разделавшись с фруктами, они разбрелись по разным концам пещеры, обустраивая каждый по «лежбищу». Продуманный Джереми, разумеется, не преминул стащить из магазина еще несколько одеял и подушек, так что ни холод, ни жесткость камня им теперь не грозили. Улегшись каждый на своем месте, они замолчали.
Фонарь, который Джереми притушил, почти ничего не освещал и работал теперь как ночник. Он казался огромным светлячком, который зачем-то приземлился в этой темной пещере, или глубинной рыбиной с фонариком на носу. Кромешная тьма, повыползавшая из углов, только усиливала это впечатление.
Ните стало жутко. Впервые в жизни она оказалась неизвестно где, и неопределенность собственного будущего тоже действовала на нервы. И если раньше у нее еще была надежда сбежать из Нитиды, едва закончит Академию, то теперь, когда она засветилась перед королем, ничего хорошего ей уже не светило. Невозмутимая темнота пещеры тоже пугала, и даже незримое присутствие Джереми никак не успокаивало. Нита не видела его, и ей казалось, что она осталась одна – брошенная на произвол судьбы, без дома, без денег и без возможности покинуть королевство. Это был тупик.
Нита откашлялась, отгоняя липкую панику, которая навалилась на нее, будто старая, пропахшая сыростью подушка.
– В детстве я иногда мечтала, что сбегу от всех в лес и буду там жить, общаясь со зверюшками. Что я буду для них своей, и они-то уж точно не станут от меня шарахаться, как от чумной. Я тогда не понимала, что другие дети, даже сироты, и те знают о том, что я дочь изменников, и страшно обижалась, потому что никто со мной не играл и не общался, – зачем-то выпалила она, и сама не поняла, какого черта принялась изливать душу.
Джереми, конечно, не был ей чужим – особенно в свете нынешних событий, но в душу она и его старалась не пускать. Чем меньше народу знает о том, чем она живет и как думает, тем лучше. Невозможно сделать больно, если не знаешь, куда бить. Этому правилу Нита научилась очень рано, еще в сиротском доме.
– Когда бабушка привозила меня сюда, я тоже представлял, что вот сейчас сбегу, найду тут какую-нибудь заброшенную хижину лесника и поселюсь там. И даже если вдруг окажется тут дядя-лесник, то я заживу с ним, потому что уж он-то точно не станет поливать грязью родителей и винить меня в моем же рождении, – помолчав, отозвался Джереми. – Бабушка не была плохой... Но она натерпелась из-за моих родителей такого, что частенько забывала о том, что я ни в чем не виноват. Однажды я даже сбежал. Но, как оказалось, бабуля навесила на меня следящих артефактов, так что меня нашли через несколько часов.
Нитьен повернулась на бок в сторону Джереми и подложила под голову локоть. Ей очень хотелось спросить, испугалась ли за него бабушка, но она не решилась вмешиваться в рассказ. По себе Нита знала, как сложно говорить о таких вещах.
– Бабушка тогда посмотрела на меня с таким разочарованием, что мне стало жутко. Сказала только, что яблоко от яблони далеко не падает и что я достойный сын своих родителей. А я тогда уже ненавидел родителей, поэтому ее сравнение меня просто убило. Я, наверное, впервые в жизни устроил такую истерику, что бабуля даже испугалась, – закончил Джереми, отвечая на невысказанный вопрос Ниты.