Яд

Глава 34.1

Последний раз, когда за Ней захлопнулась эта дверь.

Она изменилась. Стала немного другой. После того, как они разошлись, и он попросил Ее вернуться, Она почувствовала себя еще увереннее, а он - гораздо уязвимее. Она снисходительно согласилась быть с ним, хоть он и не был в чем-то особо виноват, а он - боялся потерять Ее теперь еще сильнее. 

Она выигрывала их битву, вела в их Игре. Парень, уверенный в себе в самом начале, и на равных сидевший с Ней за игральным столом с козырями на руках, теперь был подавлен и почти повержен. Она могла легко обидеть его, а он ничего не мог сделать. Ругаться он с Ней не хотел, так как Она могла снова уйти, бить - тем более. Он предпочитал включать цивилизованного человека и уходить в себя или в другую комнату, но и это особо не работало. Все что осталось на его руках, вместо козырных карт, вроде Ее Любви, Самопожертвования, Переживаний и Ревности, было лишь мелкой картой до "десятки", далекой по масти от той, что лежала под колодой карт на столе рубашкой вниз. 

И хоть они завели котенка, запустили новых рыбок в аквариум, вместе засыпали и просыпались, Монако требовалось огромных усилий, чтобы снова хоть как-то вернуть к себе Ее Уважение. Он пытался балансировать между добрым и строгим, справедливым и услужливым. Будучи на несколько очков позади, он, тем не менее, даже ругался с Ней и требовал Справедливости в той или иной ситуации, а Она даже иногда капитулировала. Может, просто была мудрой. 

Быть может, таким отношением к нему Она подводила Монако все ближе и ближе к тому, чтобы он сделал Ей предложение. Он был так слаб с Ней, что уже почти был готов на этот шаг. В последнее время он частенько стал представлять Ее в амплуа красивой молодой мамочки, гулявшей с коляской у них во дворе. Представлял вплоть до очередной ссоры, вызванной тем, что Она снова напивалась на очередной дискотеке или просила Ее туда отпустить. Он не понимал, как можно было так себя вести с любимым человеком, и тут же снова начинал сомневаться. Еще один ребенок без отца, еще столько же денег на алименты. В неделе было лишь одно воскресенье для Воскресного папы, и оно уже было занято. 

Шли недели и месяцы. Время до поездки в Гоа сокращалось все больше и больше. Она ходила через дорогу на работу, он тоже работал. По вечерам они лежали и смотрели очередные дурацкие шоу по тому самому, многострадальному телевизору, играясь с котенком, и все меньше и меньше отвлекаясь на такие глупости, как секс. Их жизнь из той старой, насыщенной переживаниями и волнениями о том, будут ли они в принципе вместе, и где они вообще будут ночевать, перетекла в новую, обычную, такую же, как и у других. Жизнь, насыщенная бешеной страстью, и осознанием того, что для них, возможно, каждая встреча могла быть последней, плавно перетекла в монотонную рутину. Ей не за что было больше бороться, им не за что особо стало переживать. Обычная пара в отношениях в обычном доме, с обычными проблемами и заботами вроде тех, что бы приготовить на ужин и куда бы пойти в свой выходной. Периодически они навещали Ее родителей и ужинали у них. Частенько загорали в солярии у Ее мамы, когда она работала в салоне красоты. Готовили и убирали дома. 

Вечером, в один из таких дней Монако пришел уставшим после работы. Они только недавно снова помирились после очередной ссоры, и Она даже признала свою вину и обещала больше не вести себя так, как повела. Казалось, спустя несколько месяцев после их воссоединения, Монако все-таки смог отвоевать у Нее хоть немного Уважения. Они сначала разговаривали, потом смотрели очередное шоу по телевизору, затем собрались спать. Она не хотела спать, так как на следующий день Ей не нужно было идти на работу, а он - наоборот. Ведь, чтобы успеть на первую пару, вставать ему нужно было в районе семи часов утра. 

Его вообще немного раздражал тот факт, что они всегда делали все то, что хотела Она и почти никогда то, о чем просил он. Раздражали Ее двойные стандарты. Ведь когда Ей нужно было идти на следующее утро на работу, они ложились спать сразу после десяти вечера. Когда ему - Она вообще могла не давать ему спать хоть до двух-трех ночи. Совсем недавно он, вообще, возил Ее с подружками в тот самый гей-клуб, а потом забирал их в четыре утра. Она попросила. Он не спал всю ночь, все время, посматривая на часы, приехал за Ней в противоположный конец города, чтобы забрать Ее, а Она настояла на том, чтобы ехать гулять дальше. Несмотря на то, что на следующий день ему нужно было рано вставать и работать до самого вечера. Он еле держал себя в руках, чтобы не поссориться. И вот в тот вечер, он, наконец, решил покачать права.

- Давай еще посмотрим телевизор! - не успокаивалась Она. - Время еще детское. 

- Нет, - уткнувшись лицом в подушку, ответил Монако. - Я уже вырубаюсь. Неужели так сложно понять другого человека, который, в отличие от некоторых, завтра будет работать? 

- А я будто не работаю?! - тут же возмутилась Она. 

- Ну, так... Два через два, - спросонья, шутя, ответил парень. 

- Да? А могла бы и, вообще, не работать! Если так, по хорошему. Мне уже давно пора найти того, кто работал бы за меня и обеспечивал не только меня, но еще и моих родителей.

Монако аж передёрнуло. Он тут же проснулся, а на душе стало так противно, как никогда ранее. Еще никто и никогда так не оскорблял и не обижал его. Он лежал и не мог проронить ни едного слова. Найти того, кто бы обеспечивал Ее и Ее семью! Давно пора! Что за бред?! Она лежала возле него и говорила это прямо ему в лицо. Возле человека, который жил лишь ради Нее одной! Того, кто ушел от Стабильности в Безызвестность! Человека, который работал с утра до ночи каждый день, лишь бы они снимали ту квартиру, в которой жили! Человека, который сделал все возможное, чтобы Она в свои девятнадцать лет увидела больше, чем любая Ее сверстница! Того, кто, не смотря на то, что он ушел из дома, и ему негде было жить, тем не менее, находил средства для того, чтобы показать Ей разные страны, дать возможность посещать интересные мероприятия. Который снова потратил почти все свои деньги на билеты в Гоа и даже ни разу обо всем этом не заикнулся! Просто делал Добро и все! Просто потому что, в один прекрасный день они решили, что очень любили друг друга и должны были быть вместе. После всего этого, самый близкий для него человек вот так вот, лежа возле него под одним одеялом, абсолютно серьезно говорил, что его давно уже было необходимо поменять на того, кто был бы побогаче. Как вещь. Как деталь в каком-то устройстве.