Страница 40 из 42
– Люди умирали? – переспросил Владимир. – Я не хотел…
– Я тебе верю, – поспешно сказал я. – Вспомни, кто был последней жертвой? В кого ты вселился?
– Я не знаю, прости… Я смотрю изнутри…
Как ни странно, я понял, что он хотел сказать. Он смотрел на мир глазами жертвы, а не со стороны. Откуда ему знать, кто эта жертва?
– Ты не виноват, это Торговец Амулетами, – сказал я.
Владимир опустил голову, покачиваясь из стороны в сторону.
– Когда вернешься, скажи моим… – прошептал он после долгой паузы. – Скажи, что мне плохо здесь… Мне больно… Пусть они меня отпустят… Скажи, что я уже никогда не вернусь. Не надо больше ждать… Скажешь?
– Скажу, Володя, – пообещал я. В глазах у меня защипало, в горле встал ком.
За окном внезапно потемнело. Багровый купол солнца закатывался за горизонт, как глаз умирающего, на его поверхности появились пятна, похожие на пустые глазницы. За стеной в коридоре зашаркали мелкие шажки. Меня от этого звука бросило в дрожь.
– Кто это? – вырвалось у меня.
Владимир смотрел на меня в упор.
– Не бойся их, они тебе ничего не сделают. Они такие же, как и я. Вы все должны бояться других, тех, кто приходит, когда Красная Луна заходит за край света, и приходит кромешная тьма. Я кое-что узнал здесь… Эта штука у меня в ухе… Я узнал, что из века к век их называли Искаженными… Бойтесь их, потому что человек без лица на их стороне…
Дерганной, медленной походкой, как у зомби в кино, Владимир двинулся ко мне, а я не мог шелохнуться. Багровая тьма окутывала старый-старый город и вползала в комнату, как ночной кошмар.
– Тебе надо уходить… – прохрипел Владимир. – Время кончилось, Красная Луна заходит… Не к чему тебе смотреть на это…
Его лицо начало меняться: посинело, распухло, как у разлагающегося мертвеца. Изо рта полезло что-то блестящее и черное – то ли слизь, то ли щупальца.
Он протянул ко мне руку и толкнул в лоб. Пальцы его были холоднее льда. Я потерял равновесие, упал навзничь и, не выдержав, завопил от дикого ужаса.
…– Евгений, Женя! Женька, ты меня слышишь?
Кто-то бил меня по щекам. Пахло застоявшейся мочой… хотя нет, это нашатырь.
Я приподнял голову и ошалело захлопал глазами. Вокруг меня возвышались Валов, Станкевичи и почему-то худая бабка, которая читала в коридоре. Медсестра сидела надо мной на корточках и совала в нос вонючую ватку. Сам я разлегся на полу возле кровати.
Я отпихнул руку с ваткой и обнаружил, что сжимаю в кулаке Амулет. Едва я разжал пальцы, он рассыпался в темную пыль.
– Хос-споди! – пробормотала бабка. Она поспешила ретироваться, истово крестясь.
– Что случилось, Женя? – тревожно спрашивала Лира. – Ты кричал…
Я вспомнил. И вскочил на ноги. На секунду закружилась голова, потом всё прошло. Я зыркнул в сторону Владимира – тот по-прежнему лежал на постели; лицо, хоть и изможденное, было лицом живого человека, а не чудовищного монстра. Пикали приборы, где-то вдали гудели автомобили, комната и весь мир были живыми, обычными…
Я отошел подальше от кровати и сел на стул.
– Я был там… И разговаривал с ним… – заявил я.
Никто меня не перебил. Все молча ждали продолжения.
– Он просил отпустить его… Сказал, что ему больно и тяжело. Что он уже никогда не вернется. Что не нужно больше ждать…
Анастасия всхлипнула. Валов крякнул.
– Я же говорил тебе, что надо решиться на это, – забормотал Станислав. – Надо отключить его от аппаратов… И доктора то же говорят…
Анастасия тихо заплакала, Лира обняла ее.
Валов приблизился ко мне и прошептал чуть ли не в самое ухо:
– Что еще вы узнали? Как выглядит Торговец?
Я посмотрел на него, затем на Станкевичей. И подумал, что никогда не расскажу им всего испытанного в мире, Время Которого Прошло. Крепче спать будут.
– Он сказал, что это человек без лица, – пробормотал я в ответ. – И что он на стороне каких-то Искаженных.
Валов отшатнулся от меня и побледнел так стремительно, что я подумал: он сейчас грохнется в обморок. Но он устоял.
– Искаженные! – повторил он с ужасом. – Нет…
Развернувшись, он устремился к выходу. Я был слаб и не стал его догонять.
Через пару минут я вышел в коридор, чтобы не мешать Станкевичам. Валов не возвращался, но мне было плевать. Я сидел на мягкой софе, когда ко мне неслышно подошла Лира и тронула за плечо.
– Спасибо…
Я поднял к ней лицо.
– За что?
– За всё.
– Это только начало, – нехотя сказал я.
– Я знаю.
– Только начало, – повторил я. – Все эти чудовищные убийства и пытки, все эти маньяки и закономерности, вся эта жуть – только предисловие к спектаклю. И мы с тобой в нем главные герои.
– Я живу с этим уже несколько дней, – Лира вымученно улыбнулась. – Когда я поняла, что Торговец «намекал» на нас, мне стало так страшно, что захотелось умереть. А теперь я думаю, что мы еще поборемся…
Я встал и обнял ее, а она обняла меня. Мне пришло в голову, что это ее встревоженный голос я слышал, когда вываливался из страшного мира, в котором заключен Владимир. Она боялась за меня, в ее голосе звучал искренний страх.