Страница 35 из 42
По виду Валова уже не было заметно, что он опьянел. Но всё же морщины разгладились, лицо приобрело расслабленное, безмятежное выражение. Мы разговаривали с ним будто на равных. Впрочем, я не забывал, с кем общаюсь. Весь его доверительный тон мог быть тонкой игрой…
– Мост демонтировали, – сообщил он. – Разнесли на части, разобрали по молекулам, но ничего, похожего на Амулет, не нашли. Ни-че-го!
Последнее слово он произнес раздраженно.
– Васька говорил о какой-то Кровавой Рже, – напомнил я.
– На допросе он признался, что если в Черные ночи – то есть те роковые ночи согласно числу Е – прохожий касался перил и ржавчины на них, то он и оказывался «проклят». Он умирал через пять дней, и за это время Васька успевал все о нем узнать и поиздеваться на славу… Обычно все прохожие касались перил, мост-то узкий.
– Не все, – возразил я, вспомнив худую женщину, прошедшую через мост в тот памятный вечер, когда я впервые увидел Ваську. В обеих руках она держала по пакету. Ей нечем было держаться за перила. Господь хранит хозяйственных женщин… – А что с ошибками в числе Е? Что говорит Васька по этому поводу?
– Ничего не говорит. Похоже, он не представляет, чем они вызваны. Лично мне кажется, что в них вся суть. Помните книжку, где Ленин в тюрьме писал письма с ошибками? Каждая ошибка – буква истинного послания. Как называлась эта книжка?
– Вы про какого Ленина? Про того, что в Мавзолее лежит? – фыркнул я.
– Ах, ну да, вы родились уже после того, как Империя рухнула, – кивнул Валов.
Он взялся за очередную сигарету, а я смаковал кофе и думал. Мне вспоминался черноволосый парень, морщившийся от боли. Призрак, являвшийся мне то под водой, то на мосту. Наконец я сказал:
– Значит, Васька все это время просто отвлекал нас от настоящего преступника. Настоящий Тролль-под-мостом все еще на свободе.
Валову это и без моих сентенций было понятно. Он ничего не ответил. Мы попрощались и разошлись. Перебегая через дорогу, я подумал, что Валов – хороший мужик. Приехал сюда только затем, чтобы поговорить со мной. С таким начальником и не грех поработать.
После обеда я позвонил Алене – с гулко стучащим от волнения сердцем. Не хотелось бы, чтобы она опять меня проигнорировала. Но на сей раз она взяла трубку. Разговор получился вполне сносным, без излишней сердечности, но и без чрезмерного холода. К моей радости, мы договорились встретиться возле дома ее мамы, у которой она все еще жила. Маме, кстати, стало намного лучше.
Еле дождавшись конца рабочего дня, я сразу рванул к Алене. Вечер был прохладный, но солнечный, как и тогда, когда мы вместе гуляли по набережной. Алена в куртке и стареньких домашних штанах ждала меня возле подъезда и, когда я подъехал, сразу села в машину.
– Привет, – сказал я.
– Привет, – отозвалась она, не сделав движения навстречу, чтобы я ее поцеловал. Я не осмелился лезть с лобзаниями.
– Я хотел извиниться… – начал было я, но она меня мягко перебила:
– Не надо, Жень. Я же понимаю, почему ты это сделал. Тебе многое пришлось пережить.
Мне захотелось петь. Но я сдержался.
– Значит, у нас всё в порядке? – уточнил я, не веря своему счастью.
Алена помолчала.
– Женя, – заговорила она, – пойми меня правильно. Я не дура и не виню тебя за то, что ты хотел поймать маньяка… И начал подозревать меня… Дело в другом. Когда ты разговаривал со мной в том кабинете, в ментуре, я видела твои глаза. Это были глаза фанатика… Они меня напугали, понимаешь? Ты готов был пойти по трупам, чтобы поймать этого злодея… И я поняла, что совсем тебя не знаю …
– Ты меня узнаешь! – пообещал я поспешно. – Я тебе откроюсь! У нас полно времени!
Мое волнение заметил бы даже игрушечный дог на панели, не то, что Алена. Она улыбнулась и погладила меня ладошкой по щеке.
– Нам нужно побыть врозь какое-то время… Подумать, взвесить…
Надо быть полным идиотом, чтобы не понимать, что это ЕЙ нужно подумать и взвесить, а не НАМ. Вечно девчонки говорят «мы», когда честно следовало бы сказать «я».
– Какое время? – упавшим голосом спросил я. – Сколько тебе нужно?
– Столько, сколько понадобиться, чтобы расставить все точки над i… Пока!
Она внезапно вышла из машины и, не оглядываясь, двинулась к подъезду. Правда, открывая стальную дверь, оглянулась разок.
Я был недоволен ее ответом, но – делать нечего. Настаивать – значит испортить всё еще больше. Точки над i надо ей расставить, видите ли…
Вдруг вспомнились слова Лиры, сказанные в кабинете Валова:
«Иногда надо просто расставить точки, чтобы понять истину…»
– Черт! – вырвалось у меня. – Точки, мать их…
Я завел двигатель и рванул с места так, что шины скрипнули. По дороге в Управление я позвонил Валову, так что он был предупрежден о моем визите. Залетев в вечно полутемный кабинет, я схватил первый попавшийся лист бумаги и, выдернув из органайзера Валова карандаш, написал цифры 2411200.
– Последние два нуля – это те дни, когда ошибок не произошло, – пояснил я Валову, с любопытством следившему за мной. – Последняя ошибка, по словам Лиры, пять.
Я добавил пятерку к цифрам.
– Лира как-то сказала мне здесь, что для того, чтобы понять, для чего Торговцу ошибки, надо расставить точки.
Я нарисовал между цифрами жирные точки. Потом взял лист и показал Валову. 24.11.2005 – вот что значилось на этом листе.