Страница 3 из 165
— Эй! Живые есть?!
— Есть-эсть-эсть, — откликнулся смеющимся эхом ход в недра скалы. Тьма зашелестела: —…ош-ш-у-у, — И холод зло защекотал лицо рыцаря.
— Сиятельная госпожа?! — позвал Севериан.
— …ш-у-у-у-у.
— Есть кто живой?!
Но только сонная пустельга хохочет в ответ — чтоб ей до хвоста промёрзнуть! Тайный ход же кто-то открыл?! Разбойники? Заплутавшие путники?.. Ведьма жива? Где вообще все?
Только бы волю короля успеть передать, — решил Севериан, — а там, будь что будет, — и шагнул в зёв неизвестности.
Винтовая лестница вертящейся скрывающейся в тенях кокеткой повела рыцаря вниз. Подразнила эхом шагов, зашептала шарканьем о ступеньки в дёргающемся свете факела. Обвила тёплыми струйками воздуха. И запах. Подозрительный запах! В столице в крепостных подвалах царствуют ароматы плесени, сырости; в конце концов, висят ароматы пролитого из бочонка вина; мышиное дерьмо россыпью. А тут чисто. В этой старой проклятой крепости вместо запаха мокрых крысиных шкур струятся ароматы трав. Вместо перебродившего кислого вина благоухает дивный букет отвара лесных ягод. Вместо сырой прохлады по ступеням вверх струится тепло. И даже пьяный ключник не ключник… Демоны!.. Севериан сошёл с винтовой лестницы в широкую жарко натопленную залу, и готовый жалить клинок сам собой опустился…
Верно говорят — ведьма…
«Ловушка?» — закралась мысль.
Одно дело в столице: старый Модест, подвальный ключник и охранитель веселящего душу пойла в такое время обнимает знатное брюшко под одной из огромных бочек; храпит на весь подвал так, что у мышей в сене хвосты трясутся от страха, а тут… Тут другое. Уютные деревянные кресла с расшитыми с любовью подушками. Стрельчатое окно заботливо отгораживает тепло очага от ледяной тьмы полированной пластиной горного хрусталя. Резной столик с кубками. Потрескивает камин. И рядом с его пламенем на шкурах… чудо…
Севериан протёр слипающиеся глаза и тяжело сглотнул, сунул факел в кольцо на стене. Подошёл к прекраснейшему творенью природы в нежно опаловом платье посапывающей на шкурах подле камина. Засмотрелся на запутавшиеся в седой волчьей шкуре ковра медные локоны девицы. Залюбовался улыбкой. Сколько ей? Семнадцать? Девятнадцать? А ведь младшая сестра вот также любит подложить ладошку под щёчку, также тихо посапывает курносым носиком…
Может она мерещится?
Севериан устало опустился на колено и склонился над спящей. Кто она? Не она ли приходит в виденьях? Не её ли он видел в той селянке на сеновале? Хотя, от селянки пахло сеном и парным молоком, а незнакомка источает редчайший аромат горной розы.
Призраки пахнуть умеют?..
Севериан зубами стащил ледяную перчатку с ладони и осторожно, непослушными продрогшими пальцами сдвинул медный локон с чистой бархатной кожи видения — тёплая… Живая… Живая у проклятой ведьмы, это же надо, — у рыцаря даже от сердца отлегло, а девица забормотала во сне; в вырезе платья между ключиц девицы сверкнул сапфир, и благородный рыцарь застыл: может видение всё же? Трое суток в дороге. Без сна… Точно, виденье… Точно, ведьма западню приготовила! Нельзя же найти сокровенное вот так: у ведьмы, у камина, на волчьих шкурах. Севериан никому не рассказывал о незнакомке во снах. Нет. Не-е-ет. Это игра… Игра ведьмы. Зачем ей?.. Севериан придвинул меч ближе, а мечта ожила, сонно вышептала:
— В былые времена благородные рыцари будили скромных девиц поцелуем... — Сомкнутые ресницы видения дрогнули, её непослушные ото сна пальцы сдвинули медные локоны со щеки, а уголки губ незнакомки дрогнули в смущённой улыбке.
Девица мурлыкнула:
— А вы, продрогший доблестный воин?.. Не собрались ли вы меня часом прирезать?.. — незнакомка сонно хихикнула, глядя на меч, а Севериан посмурнел: что со спящими селянками делали степные всадники, предпочёл не вспоминать, только меч сжал сильней. Да и незачем это знать юной девице.
Незнакомка села на шкурах. В шорохе подола подобрала под себя туфельки. Сладко потянулась, и её плещущие сонным весельем опаловые глаза скользнули по пыльному, пристукивающему зубами гостю. Незнакомка улыбнулась сквозь разбегающиеся остатки сна. Хихикнула:
— Думала, вы доберётесь к закату, — и рассмеялась; всмотрелась в уставшее, изумлённое лицо мастера королевской стражи; мотнула головой, пряча лицо в медных локонах, и спросила:
— Достанет ли сил у благородного рыцаря помочь девице обрести под стопами надёжное основание, не то тётушка застанет нас в несколько неловко романтическом положении.
Витиеватое выражение зацепилось за сонный мозг. Застряло. И мастер стражи сморгнул. Терзаемый бессонными ночами разум лениво погнался за хихикнувшей мыслью. Поймал. Вгрызся извилинами. Переварил. И Севериан покраснел.
— Чт-о-о-о? — протянула незнакомка, и под мягкими волнами меди рыцарь разглядел проступающий на щеках девицы румянец. Арбалетным болтом из тетивы сорвался на ноги, и только с третьей попытки сумел вогнать меч в поясное кольцо… Незнакомка опустила кончики пальцев в его ледяную мозолистую ладонь и невесомым призраком вспорхнула со шкур. Севериан решил, что пора представиться: