Тень

Между «повеситься» и «застрелиться»

Тэра опрометью бросилась вон со склада, вбежала в жилой сектор, гордо миновала пустую столовую и приложила дрожащие в панике пальцы к двери каюты. Вокруг них тут же расплылось синее пятно: дверь узнала хозяйку, пошла рябью, и от ладони растянулась овальная дыра.

Тэра рыкнула «Свет!» – и обшарпанная утроба конуры лениво осветилась ненавистным цыпляче-жёлтым. Сдерживая дрожь в голосе, девушка шагнула внутрь крохотной комнаты, и дыра за спиной сомкнулась – отрезала ненавистную ругань Бульдога, а Тэру затрясло от обиды. Она сорвала с запястья сервисный компьютер и с досады швырнула в стену. Короткое расстроенное «чёрт!!!» слилось с гулким стуком раритетного устройства о пластик стены. К горлу подступил ком обиды, по телу Тэры обжигающим свинцом растеклась злость на себя, на проклятого скупердяя Бульдога. Зачем пустила Ремня в кабину? Настроить же гоблина не успела! Не помня себя, Тэра топнула, взорвалась от обиды, и комната сотряслась от крика, полного боли:

– Чёрт!Чёрт! Чё-ёрт!!!

Всё тело девушки затрясло от пугающей безысходности: Бульдог, Гровер, Ремень, сломанные старьё-погрузчики, покер по вечерам – из этого круга не вырваться! Не вырваться! Комок чувств копился неделями, месяцами, и Тэра молчала всё это время. Работала, стиснув зубы… А теперь искать новую работу! Здесь! На Карстаке! Будто в насмешку, крошечная комната испытывает терпенье техника тусклым цыплячьим светом.

– Чё-ёрт!!!

Тэра смахнула подступившую слезу и, стиснув зубы, привычно осмотрелась – может быть, в последний раз вошла в эту проклятую комнату? Может, на свете где-то бродит удача? Хоть где-нибудь? И так захотелось выместить обиду… хоть на чём-нибудь! Но ни узкая кровать, ни кресло не подходят для мести. Тэра вскипела:

– Чёрт-чёрт-чёрт!

Под рукой оказался кубик стереопроектора. Рывок – и кубик свистнул к стене. С яростным хрустом его осколки брызнули в стороны: к маленькому терминалу, к обиженно взвывшему зеркалу, к узкой кровати, а губы девушки затряслись, комната всхлипнула:

– Зара-аза-а-а-а, – на ресницах Тэры заблестела цыпляче-жёлтым слеза, и ненавистная конура наполнилась тоскливым: – Ну как же та-а-ак?

Раздирающий душу сдавленный вопль не относился ни к вдребезги разлетевшемуся проектору, ни к угомонившимся на полу осколкам зеркала, разбрасывающим по каюте жёлтые зайчики. Просто на душе скопился отвратительный комок чувств, мерзости и подлости последних семи месяцев. Тэра села на кровать, нашарила трясущейся от накативших эмоций рукой подушку и прижала её к животу. Горячие слёзы обиды покатились по щекам медленно, рвано, и вот уже первые солёные капли подрагивают на остром кончике подбородка, срываются на белую ткань подушки, а хочется выть! Выть хочется! Почему не отговорила Ремня?! Почему не поругалась с Бульдогом из-за нового мозга гоблина? Тэра чувствует свою вину, и от этого ей только хуже: не нужно было пускать Ремня наверх. Не нужно! Это же азы безопасности! Ремень погиб из-за её ошибки!

От безысходности Пантере захотелось завыть пустынным волком на жёлтые лампы у низкого потолка, и жесткая подушка в который раз за последний месяц обняла мокрое от молчаливых слёз девичье лицо. Через сдавленный вой прорвалось всхлипывающее: «Как же так?.. Ремень…» – тело в чёрном комбинезоне содрогалось. Минуту ли, две, час ли Тэра проливала слезы? Разве в палящей пустыне на складе это может быть интересно? Если только мышам. Тэра всхлипнула: хочется выть на всю эту чёрствую галактику, выплеснуть обиду за себя, за Ремня, обрушить её на проклятого крохобора Бульдога! Закинуть эту планету в... Куда? Да хоть куда-нибудь! И подальше! Подальше! Но куда с неё денешься?

Всхлипы Тэры прервал тихий стук. Из-за двери донеслось:

– Тэра?

Пантера вздрогнула: похоже, принесло Торопыжку, но видеть его не хочется. Никого видеть не хочется! Она хочет прижаться к тому, кто поймет, обнимет, защитит, а сейчас…

– Тэ?

…Чтобы единственный, кого хотя бы с натяжкой здесь можно назвать другом, увидел её такой? Не гордой, грозной Пантерой... Заплаканной... беспомощной… Всю в воняющих кислятиной остатках машинного масла.

– Тэ, ты здесь?

– Уйди, – всхлипнула Тэра, – оставь меня.

За дверью помедлили, и Тэра не выдержала: сквозь жгущий ком в горле крикнула:

– Уйди! Оставь меня!

И Торопыжка отстал – звуки шагов побрели вдоль коридора, а мокрое от слёз лицо девушки снова уткнулось в подушку. Тэра погрузилась в себя... Минута, другая... Тишина принесла в душу опустошение, мысли ушли, чувства воют на тёмных задворках ненавистного дрожащего цыпляче-жёлтого света проклятой конуры, по недоразумению в объявлении кем-то названной комнатой... И вокруг тишина… «Они все отстали», – пришло осознание. Все от неё наконец-то отстали… Вот только работа…

И тут чья-то рука коснулся плеча. Над ухом шепнуло:

– Тэ?

Пантеру подбросило: никто – никто! – не может войти в эту каюту кроме неё! Сердце Тэры подпрыгнуло. С визгом девушка отлетела прочь от неизвестной опасности. Прикрылась подушкой. Замерла в панике. А спокойное тихое «Это я, Тэ» заставило её высунуться из-за перепачканного масляными полосами импровизированного щита. Её огромные от ужаса, заплаканные изумруды глаз в панике устремились на источник спокойного, тихого голоса, и Пантера выдохнула – рядом с кроватью Торопыжка: ворот-стойка рубашки под сиреневым пиджаком расстёгнут, серые глаза невозмутимо изучают заплаканное лицо, а Пантера шипит: